Никогда, никогда

Сайлас

23

Сайлас

– Сайлас, тренер хочет, чтобы ты надел экипировку и вышел на поле через пять минут.

При звуке голоса, произносящего эти слова, я выпрямляюсь. Я нисколько не удивлен тем, что не узнаю парня, стоящего в дверях раздевалки, но киваю, как будто мне известно, кто он. Я начинаю перекладывать все фотографии и письмо из коробки в рюкзак, затем кладу его в шкафчик.

Я собирался порвать с ней.

Не знаю, порвал ли я с ней на самом деле. Ведь это письмо все еще находится у меня. Оно было написано за день до того, как мы с ней оба потеряли память. Наши отношения явно катились под откос. Может быть, я отдал ей эту коробку, а она прочла мое письмо и вернула ее мне?

Мой мозг терзает множество самых разных теорий, пока я пытаюсь нацепить на себя экипировку для американского футбола. В конце концов мне приходится погуглить на моем телефоне, как надо это делать. К тому времени, как я надеваю ее и выхожу на поле, прошло уже не меньше десяти минут. Первым меня замечает Лэндон. Он выбегает из ряда, подбегает ко мне, кладет руки мне на плечи и подается вперед.

– Мне надоело покрывать тебя. Избавься от того дерьма, которое занимает твои мозги, и сконцентрируйся. Этот матч важен для нас, и, если ты облажаешься, отец очень разозлится.

Он отпускает мои плечи и бежит обратно на поле. Игроки, похоже, не делают ничего. Они выстроились в какое-то подобие ряда и либо передают друг другу мячи, либо сидят на траве, растягивая мышцы. Я сажусь на траву рядом с тем местом, на которое только что плюхнулся Лэндон, и начинаю повторять его движения.

Он мне нравится. Я могу вспомнить только два разговора с ним, и они оба заключались в том, что Лэндон пытался выдать мне какое-то распоряжение. Я знаю, что старше него, но он ведет себя так, будто я всегда отношусь к нему с уважением. Должно быть, мы с ним были близки. По тому, как он смотрит на меня, я вижу, что он испытывает на мой счет какие-то подозрения. Он достаточно хорошо меня знает, чтобы чуять, что со мной что-то не так.

Я пытаюсь обратить это в свою пользу. Вытянув вперед ногу, чтобы растянуть мышцы, я подаюсь вперед.

– Я не могу отыскать Чарли, – говорю я ему. – Я беспокоюсь за нее.

Лэндон тихо смеется.

– Мне следовало сразу понять, что это как-то связано с ней. – Он начинает растягивать мышцы на другой ноге и поворачивается ко мне. – И что ты вообще имеешь в виду, говоря, что не можешь найти ее? Сегодня утром ее телефон находился в твоей машине. Так что она явно не может позвонить тебе с него. Скорее всего, она сейчас дома.

Я качаю головой.

– Она ни с кем не связывалась со вчерашнего вечера. И не возвращалась домой. Час назад Дженет заявила в полицию о ее исчезновении.

Он смотрит мне в глаза, и я вижу, как в его взгляде отражается тревога.

– А что говорит ее мать?

Я качаю головой.

– Ты же знаешь, что она собой представляет. От нее не приходится ждать помощи.

Лэндон кивает.

– Это верно. Чертовски жаль, что она стала такой после того, что произошло.

Его слова заставляют меня задуматься. Если она не всегда была такой, то что же превратило ее в то, чем она стала теперь? Может быть, она изменилась после того, как ее мужа посадили в тюрьму. Я начинаю испытывать легкое сочувствие к ней. Куда большее, чем испытывал сегодня утром.

– А что сказали в полиции? Вряд ли они решат, что она и впрямь пропала без вести, если она всего-навсего прогуляет сегодня школу. Для этого им надо иметь больше улик.

Когда он произносит слово «улики», я настораживаюсь.

Я не хотел признаваться в этом самому себе, потому что хочу сосредоточиться на том, чтобы найти ее, но в глубине души я немного встревожен тем, как это выглядит со стороны в том плане, который касается меня самого. Если она действительно пропала и не появится в ближайшее время, мне кажется, что в связи с ее исчезновением полиция захочет допросить только одного человека, того, кто видел ее последним – и этим человеком буду я. И поскольку у меня находятся и ее телефон, и ее бумажник, и все ее письма и дневники – это не предвещает ничего хорошего Сайласу Нэшу.

Если они начнут допрашивать меня – как я узнаю, что мне им отвечать? Я не помню наших последних слов. Я не помню, что на ней было надето. У меня даже нет оправдания тому факту, что все ее вещи находятся у меня. И полиграф сочтет любой мой ответ ложью, потому что я просто ничего из этого не помню.

А что, если с ней что-то произошло и я впрямь в этом виновен? Что, если я пережил какой-то шок и именно поэтому не могу ничего вспомнить? Что, если я убил ее или ранил, и мой мозг так отреагировал на это, чтобы убедить меня, что я этого не делал?

– Сайлас? Что с тобой?

Я встречаюсь взглядом с Лэндоном. Мне надо спрятать улики.

Я отталкиваюсь ладонями от земли и быстро встаю. Затем поворачиваюсь и бегу в сторону раздевалки.

– Сайлас! – кричит Лэндон. Но я продолжаю бежать. Я добегаю до здания, где находятся раздевалки, и так резко распахиваю дверь, что она с грохотом ударяется об стену. Я подбегаю прямиком к моему шкафчику и открываю его.