Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)

Все бело. Деревья в инее. Белый дым над маленькими домами Замоскворечья и небо светло-голубое, мирное и ласковое.

Виден угол темно-красной церкви с белыми колонками школы Растрелли. Напоминает чем-то те, что мы видели — помните, в Ярославле. Мне хорошо. Хочется видеть Вас у себя, пожать Вашу руку и посадить Вас рядом в кресло. Оно пустое, в углу. Да, Вы мне нужны. Не смейтесь над этим. На душе у меня какой-то хороший сдвиг. Стало крепче, бодрее и певучее. Это потому, что стал лучше чувствовать жизнь вне себя. Я думаю, что глаза у меня не такие теперь грустные.

Живу я двойной жизнью. Одна жизнь — текущая, изо дня в день, жизнь, в сущности, не моя. Вот почему я особого смысла в ней не вижу, хотя и люблю ее. Это моя служба и весь объем работы, вытекающий из нее. Это театр, Третьяковская галерея, друзья и отчасти даже работа над Герценом, но это уже отчасти, т. е. вся ее рабочая, «деловая» сторона. У меня не было еще ни одного дня, когда бы я, вернувшись в свою пустую комнату, не порадовался, что этот день у меня был. Все они интересные, хорошие. Но есть другая моя жизнь, настоящая. Я Вам о ней писал. Я один, вечером у себя. Беру ее письма. Читаю, думаю, готов говорить вслух. Я чувствую, что огонь разгорается внутри, а с ним и мука и радость. И всегда — благословение жизни. И вот между этими двумя жизнями — мало связи. Связь может создаться только через жизнь с детьми и через работу над ними. Быт мой налажен очень хорошо. Наташа[212] реконструировала шубу. Новая подкладка, пуговицы, петли, рукава, и все дыры заштопала. Христя взяла на обед, и сын приедет — тоже пример. Вот только очень не хочется переезжать на квартиру, в марте, вероятно, придется или в апреле. Квартира в Ростокино. У Останкино: есть трамвай — прямо к сестрам, № 19.

Привет всем.

Ваш Н. Анц.

Кончил писать, а все еще тянет, дорогая Татьяна Борисовна. Конец вышел скомкан, снова упрекнете за телеграфный стиль.

Напишу теперь о быте. От квартиры я на всякий случай не отказался. Но оттягиваю брать ордер. Дают в лучшем месте. Ростокино в черте города, между Останкинским парком и лесом — Лосиноостровским, где живут Татьяна Ивановна[213] и Саня Фортунатов. Есть электрический поезд, трамвай и автобус. До службы езды — 35 минут. Но как достать мебель? А дрова? А потом связь с Курбатовыми, где я теперь столуюсь. С квартирой буду оттягивать до весны.

Аванс, как должны, в «Academia» не дали. Получка 485 рублей. Купил синюю пару за 225 р. и наконец одет прилично и по-своему. Серая — для работы, а синяя — будет праздничной (когда поеду к Вам, одену синюю).

Двести рублей послал тете Ане на Танюшу (на отправку Светика оставил 100 р.). Послал «долг» в ГАИМК[214] — 28 р. После следующей получки — 26/XII (если без обмана) отправлю долг Б. Н. Делоне[215] (100 р.), которые мне он дал, когда я ехал в Москву. Сообщите мне, пожалуйста, его адрес по телефонной книжке. Кажется: Васильевский Остров, 5 линия, д. 16 (?).

Каменеву очень понравился мой набросок о «Ярославле», но вопрос о серии не решен. А мне необходимо взять еще работу, т. к. после аванса у меня ничего не будет до сдачи книги, т. е. до декабря 1934 г.

К Сажину еду только сегодня.

С завтрашнего дня меняю жизнь — буду усиленно работать и по вечерам. А то я очень увлекался театром. Был за это время на «Борисе Годунове» в Большом[216] с Н. А. Гейнике[217]. Он водил меня по всему театру — прямо влюблен в него. Был у Станиславского[218] на «Пиковой даме» и «Севильском цирюльнике»[219]. То и другое хорошо. Вообще в Москве театральная жизнь прекрасная.

Ну, еще раз привет.

Н. А.

5 февраля 1934 г. <Москва>

Дорогая Татьяна Борисовна, получил письмо из Вашего «затишья». Вы не написали мне, когда покидаете его. Я очень порадовался за Вас, за Вашу тишину. Спасибо, что написали, мне без Ваших писем — плохо. Когда я получаю письмо от Вас или от сына (от дочери уж очень редко), я себя чувствую в своей комнате, как дома, словно она уголок Ленинграда. А когда долго писем нет, то мне комната становится чужда, и мне как-то беспокойно, и я не могу даже забыться работой. Ухожу куда-нибудь к знакомым или в библиотеку Ленина. Ваше письмо я читаю всегда два раза (при получке и на следующий день).

Как Вы нашли Наташу после Москвы, довольны ли, как она этот раз ее восприняла? Мне было очень приятно, что она в Москве, и вот и ее нет.