Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)

Вчера возил Танюшу в город. Уже за несколько дней она все заговаривала об этой поездке, бросаясь ко мне: «Папочка, сколько удовольствий ожидает меня! Поскорее бы 18-ое». (А мне не хочется, чтобы они бежали.) Утро было прекрасное. Мы дошли до Египетских ворот[290] и там сели на автобус. Глаза дочурки горели. Она засыпала меня вопросами, восклицаньями. Все в цвету еще более благоуханном и свежем после дождей: сирень, яблони, вишни, каштаны. Замечая нежность в моих глазах — она сдвигала свои тонкие брови и потуплялась.

Беда с ней!

В городе купил сыну марок (маленькая компенсация). Угостил Танюшу пирожным и мороженым.

Прогулялись по Пассажу в ожидании начала спектакля.

В театре она сделалась торжественна. Мне было замечательно хорошо. Я себя чувствовал сразу и стариком, и ребенком. Я был одновременно и в Танюше, и вне ее, но и вне себя, а как-то над нами. Понимаете…

Спектакль был хорош. Не без мудрствования лукавого (а как хочется простоты), но все же хорошо. Танюшка голосом, преисполненным блаженства, повторяла: «Папочка, как интересно!» А мне казалось, что она не дочь мне (как Светик — сын), а внучка. И я напоминал себе деда — Кола Бреньона, который от нежности хотел съесть свою внучку — жаворонка Глоди[291]. Ну вот. Сейчас Светик, засыпая, спрашивает: «А где ты познакомился с Софьей Александровной?» Я ответил, но спросил: «А с чего это ты спрашиваешь?» — «Да так, не знаю». (Я не говорил, что пишу Вам.)

У него с экзаменами — благополучно. Все «хорошо» (кроме одного «уд.» — физике). А все же грустно писать без Вашего письма. Привет.

Ваш Н. Анциферов.

23 мая 1934 г. Детское Село

Дорогая Софья Александровна.

В день ожидания Вашего письма я писал Вам. Вчера получил Ваше письмо и пишу Вам опять. В Вашем 2-ом письме Вы мне писали, что Вам «грустно и тревожно стало», когда Вы не нашли моего письма «на обычном у нас месте». И мне в эти дни было грустно и тревожно. Ну, вот Вам! Ваше письмо было холоднее первых. Но я утешаюсь тем, что, когда Вы лежите под «густым зеленым дубом», Вы думаете немножко и обо мне. Правда? Рад, что этот раз Вы писали много о себе самой (не только о моем и нашем).

У меня к Вам две маленькие просьбы. Я написал Елизавете Ивановне[292], у которой был 3-го/V, — открытку. Может быть, если Вы будете у нее — спросите, получила ли она ее (и постарайтесь угадать — простила меня или нет). Вторая просьба, более приятная. Когда Вы будете у Л. Е., попросите ее, чтобы заведующий Мурановом[293] прислал в Детскосельский дворец чертеж дома, где умер Тютчев, и просьбу сфотографировать этот дом и прислать его. Представляете, я не помню, на чем сделал этот чертеж. Может быть, Вы случайно заметили и сможете мне напомнить.

Я осмотрел все три дома Ивановых на Малой Морской. Один отпадает, т. к. он одноэтажный с флигелем. Фасад другого выходит на северо-восток, дом № 59. Дом двухэтажный. Справа крыльцо и лестница. Так я помню на плане. Я думаю, что это и есть дом Тютчева. Через дом — дом поэта Гумилева, а наискось — Иннокентия Анненского. Я его попрошу снять и переслать. Наконец, 3-ий дом — рядом с нами. Выходит на юго-запад. В два этажа. Но план его (по памяти) непохож.

У детей экзамены кончены. Оба хорошо перешли в следующий класс. Устраиваю им праздник: две поездки в город. На фонтаны Петергофа и в Мариинский театр (на балет «Щелкунчик» — сказка Гофмана). Теперь смогу их свозить на могилу Татьяны Николаевны. Только теперь и начинается для меня отдых. Лучшие часы, когда они ложатся спать и так чудесно болтают. А потом наступает тишина. И на душе тишина. «Вот где ты теперь, тишина!»[294] Вы теперь, вероятно, дома и ложитесь спать. А я пойду побродить перед сном. Прощайте.

Ваш Н. Анциферов.

31 мая 1934 г. Детское Село

Дорогая Софья Александровна, вчера ждал от Вас письмо и получил его. Отвечать не мог, т. к. очень устал. Вернулся поздно с детьми из города. Сейчас утро. С шумом колышутся кроны деревьев. Уже теперь можно сказать «зеленый шум». Солнце часто скрывается легкими облаками. Мне ужасно хочется, чтобы Вы сейчас вошли ко мне в комнату или же встретились мне на аллее нашего парка. Мне очень нужно опять побыть с Вами. Может быть, скоро на несколько дней я буду в Москве, т. к. устраивают сестры[295] квартиру на Пресне, и, м. б., мое присутствие скоро потребуется. Мне очень трудно будет сейчас съездить в Москву. Но утешаюсь тем, что увижу Вас тогда. Но поездка эта не решена.