Николай Ежов и советские спецслужбы

Я не могу также согласиться с необъективностью т.т. Юдина, Вишневского и др., которые делают меня одного ответственным за всю деятельность РАППа и журнала «На лит. посту». Вы ведь, товарищи, прекрасно знаете, что до ликвидации РАПП, и даже некоторое время после этого, налитпостовская группа работала, как единое целое. Между Авербахом, Фадеевым, Либединским, мною, Б. Иллешем, Чумандриным, Сутыриным, Ясенским, Ермиловым, Афиногеновым и др. никаких принципиальных разногласий не было. Вы прекрасно знаете, товарищи, что и серьезные разногласия внутри РАППа в целом начались только с 1930 года. Ведь еще в 30-м году товарищ Панферов писал в секретариат РАПП:

«Некоторые дураки, которые в настоящее время размножаются почкованием, заявляют, что Вы меня не пускаете в Ленинград в силу того, что якобы у меня имеются какие-то разногласия с РАПП. Все это чистейшая чепуха. Желаю Вам, едущим на конференцию, успехов в борьбе за линию напостовцев».

Я ни в какой мере не снимаю с себя ответственность за то, что разделял рапповские теории, активно проводил их в жизнь, участвовал в той работе, которая, как говорится в постановлении ЦК, превратила РАПП в тормоз для дальнейшего развития советской литературы, в той работе, которая направляемая рукой врага, приносила вред. Но необъективно и неправильно утверждение, что эту работу проводил только я. Нас была большая группа писателей – коммунистов, которые были уверены, что они борются за линию партии, которые тяжело переживали свои ошибки и пытались их исправить. Мы считали себя литературным течением, не понимая, к чему в политике приводило проведение вредных лозунгов, даваемых Авербахом. Мы, ослепленные групповщиной, шли за ним, рассматривая его, как литературного лидера нашего течения, не относясь к нему с достаточной большевистской бдительностью, веря ему на слово, доверяясь его заверениям, что он стоит на партийных позициях.

Я считаю, что наша партгруппа поступает неправильно, когда за весь рапповский период и за совместную работу с Авербахом в этот период делает ответственным меня одного. Я считаю, что если товарищи не хотят просто меня уничтожить, а хотят разобраться, объективно рассмотреть все мои ошибки, это не следует делать несправедливо, взваливая на меня буквально все, совершенно отделив меня от всех остальных.

Ведь стоит просмотреть статью тов. Вишневского в «Советском искусстве» от 29/IV с. г. обо мне, чтобы убедиться, что в ней почти не имеется обвинений, направленных непосредственно против меня. Там говорится: Авербах заявлял то-то, Киршон не выступал против, или присоединялся и т. п. В качестве «перепевов троцкизма» тов. Вишневский приводит выступления мои на XVI-м партийном съезде и на московской областной партийной конференции. Я не могу согласиться с тем, чтобы это было справедливо.

Несправедливо также всю мою деятельность объявлять вредной, антипартийной и т. п. В активе своем я считаю борьбу с троцкистами и зиновьевцами в РАППе, активную борьбу с воронщиной (сторонниками А.К. Воронского, бывшего редактора журнала «Красная новь». – Б.С.) и «Перевалом», с меньшевистской переверзевской группой и, наконец, с антипартийной группой «Литфронт», значительная часть участников которой теперь арестованы, как враги народа. Яростную борьбу с троцкистами проводил я также и на Международном конгрессе в защиту культуры в Париже, в 1935 году. Т.т. Щербаков, Кольцов и другие, бывшие на этом конгрессе, могут об этом рассказать.

23 апреля 1932 года Центральный Комитет Партии принял историческое постановление о ликвидации РАПП. Первая обязанность коммунистов, руководивших РАППом, была – немедленно принять все меры для проведения в жизнь решения ЦК, активно участвовать в работе Оргкомитета, созданного после ликвидации РАПП, по-большевистски разъяснить всем писателям и всей стране те грубейшие ошибки и извращения, которые и привели к необходимости ликвидировать РАПП.

Однако, руководимые Авербахом, те, кто входили в главенствующую в РАППе налитпостовскую группу, стали фактически на путь сопротивления решению ЦК. Группа не стала работать с Оргкомитетом, не только не выступила с развернутой прямой критикой ошибок РАПП, но, всячески стараясь смазать основное в решении ЦК, – то, что рамки РАПП «тормозят серьезный размах художественного творчества», главным образом подчеркивала значение и роль прежних достижений РАПП. Мы, а я один из первых, стремились тогда к тому, чтобы, вопреки решению ЦК, сохранить налитпостовскую группу, вновь привести ее к руководству литературой, посадив во главе отстраненного партией от работы в литературе Авербаха.