Николай Коняев. Два лица Власова.

Ульрих . Сдаваясь немцам, были ли вы убеждены в правильности действий фашистов, и, переходя на

их сторону, вы делали это добровольно, согласно вашим убеждениям или как?

Власов . Смалодушничал.

Ульрих . Имели ли вы попытку попасть на прием к Гитлеру?

Власов . Да, я пытался, чтобы Гитлер принял меня, но через Штрик–фельдта я узнал, что Гитлер не

желает видеть меня потому, что он ненавидит русских, и что он поручил принять меня Гиммлеру.

Ульрих . Бывали ли вы у Геббельса и какую получили конкретно от него помощь?

Власов . Да, у Геббельса я был, и он обещал оказать мне самую широкую помощь, а именно, передать

в мое распоряжение типографию, обещал отпускать деньги и все необходимое для ведения

пропагандистской работы.

Ульрих . Листовки за вашей подписью фактически были продиктованы и исходили от немцев, не так

ли? Где же здесь представители русского народа, от имени которого издавались эти листовки?

Власов . До 1944 года немцы делали все только сами, а нас использовали лишь как выгодную для них

вывеску. Даже в 1943 году немцы не разрешали нам писать русских слов в этих листовках. Наше

участие, вернее, наша инициатива во всех этих делах, даже в 1945 году едва ли превышала 5

процентов.

Ульрих . Кто же дал право писать и говорить от имени русского народа?

На этот вопрос Власов ответа не дал». [297]

Это замечательный, кажется, не равнодушным стенографом, а великим художником записанный

диалог.

Власов говорит, что немцы не давали ему писать в листовках русские слова, а Ульрих спрашивает,

кто же дал ему право говорить от имени русского народа…

И как замечательна ремарка: «На этот вопрос Власов ответа не дал»!

А что можно ответить на такой вопрос?..

Ведь это и не вопрос, а — совсем уже близко! — мертвый скрип машины.

И он не заглушает, а заталкивает назад в горло человека слова «задушевного» языка.

Как справедливо заметил А.И. Солженицын, власовцев убивали «при первом звуке русской речи».

Застревали слова, когда захлестывала горло наброшенная рукою палача удавка.

Сливались в хрип слова «задушевного» языка.

В русский — помогите этим замученным людям, никакого преступления не совершившим,

желающим работать на любом поприще, только бы жить, мыслить и умереть свободными! — хрип о

свободе…

Глава четвертая

Суд над власовцами проходил под председательством небезызвестного генерал–полковника

юстиции, председателя Военной коллегии Верховного суда СССР В.В. Ульриха и длился всего двое

суток.

Материалы его, не считая четырех газетных отчетов, были засекречены. Это, как мы уже и говорили,

сразу породило массу слухов. Но странно было бы, если бы эти слухи не появились… Ведь тогда

широко освещались и откровенно сфабрикованные процессы, а здесь факт измены Родине был

налицо, сотрудничество с врагами очевидно, и вот — все засекречивается.

Значит, было нечто более важное, чем пропагандистский эффект, была правда, услышать которую

народу ЦК ВКП(б) не мог позволить.

Нет–нет!.. Никакого отношения к шизофреническим рассуждениям о страшных тайнах ГРУ эта правда

не имела и не могла иметь.

Правду о том, что у русского народа нет других друзей, кроме армии и флота, иногда высказывали и

наши правители… [298]

А вот тайну о том, что у русского народа все последние столетия не было врага более страшного, чем

его собственное правительство, хранили и императоры, и большевики.

Открыть эту тайну народу было невозможно…

30 июля 1946 года началось закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР.

«В 12 часов 05 минут председательствующий Ульрих открыл судебное заседание и объявил, что

подлежит рассмотрению в закрытом судебном заседании, без участия обвинения и защиты и без

вызова свидетелей, дело по обвинению: А.А. Власова, В.Ф. Малышкина, Г.Н. Жиленкова, Ф.И.

Трухина, И.А. Благовещенского, Д.Е. Закутного, В.И. Мальцева, С.К. Буняченко, Г.А. Зверева, М.А.

Меандрова, В.Д. Корбуковаи Н.С. Шатова, преданных суду Военной коллегии Верховного суда СССР

за совершение» преступлений, предусмотренных статьей 1–й Указа Президиума Верховного Совета

СССР от 19 апреля 1943 года и статьями 58–1 «б», 58–8, 58–9, 58–10, ч. 11 и 58–11 УК РСФСР».

Секретарь, подполковник юстиции М.С. Почиталин доложил, что все подсудимые под конвоем

доставлены в суд и находятся в зале судебного заседания.

В.В. Ульрих — одно за другим — начал называть имена подсудимых.

Один за другим вставали подсудимые.

Ульрих . Власов Андрей Андреевич… 1901 года рождения… русский… имел звание генерал- лейтенанта. Копию обвинительного заключения получили?

Власов . Копию обвинительного заключения я получил…

Ульрих . Малышкин Василий Федорович… 1896 года рождения… русский… имел звание генерал- майора… Копию обвинительного заключения получили?

Малышкин . Копию обвинительного заключения я получил…

Ульрих . Трухин Федор Иванович… 1896 года рождения… русский… имел звание генерал–майора…

Копию обвинительного заключения получили?

Трухин . Копию обвинительного заключения я получил…

Ульрих . Благовещенский Иван Алексеевич… 1893 года рождения… русский… имел звание генерал- майора береговой службы… Копию обвинительного заключения получили?