Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат

Соответственно были увеличены оклады и консулам: генеральные консулы получали от 6 до 10 тыс. руб., консулы – 4,5 тыс., вице-консулы – 3 тыс. руб. Всем консулам выплачивалось по 500 руб. на канцелярские расходы. Консульским секретарям оклад был повышен до 2 тыс. руб.[255]

При Игнатьеве изменился личный состав миссии. Переведенного в конце 60-х гг. в Европу Стааля заменил новый советник – А. М. Кумани, а затем А. И. Нелидов, ставший вскоре ближайшим помощником посланника. Большую помощь оказывали Игнатьеву драгоманы Богуславский и Ону. Вообще Игнатьев быстро наладил работу миссии. Каждый сотрудник твердо знал свои обязанности и четко их выполнял. Организатором посланник был неплохим. Он не терпел интриг, сплетен, льстецов и требовал добросовестного отношения к работе. Постепенно сложился работоспособный коллектив, достаточно хорошо управлявшийся с решением многочисленных и сложных задач. Особо отличившихся Игнатьев продвигал по службе. Так, М. А. Хитрово стал генеральным консулом в Константинополе, секретарь А. М. Кумани – советником посольства, студенты И. Белоцерковец, А. Ионин, Я. Славолюбов, В. Теплов, И. Ястребов – секретарями и драгоманами консульств, а затем и консулами, студенты К. Аргиропуло, К. Губастов – секретарями и драгоманами в самой миссии.

Российский консульский состав в Османской империи относился к числу квалифицированных. Посты генеральных консулов в 60–70-х гг. занимали такие дипломаты, как Г. Г. Оффенберг, Н. П. Шишкин, А. Н. Карцов, А. Г. Влангали, К. Д. Петкович, А. С. Ионин, ставшие затем послами и посланниками в ряде европейских стран и США. Из консулов следует назвать наиболее активно действовавших и пользовавшихся авторитетом среди христианского населения М. И. Золотарева (Адрианополь), М. А. Байкова (Видин), В. Ф. Кожевникова (Тырново), А. Я. Лаговского (Салоники), Г. И. Дендрино (о. Крит), Е. Р. Щулепникова (Сараево), А. Н. Кудрявцева (Тульча, Сараево), Н. Ф. Якубовского (Битоли) и других. Игнатьев сохранил назначенных ранее в некоторые болгарские города консулов – болгар по национальности. Так, в Филиппополе (Пловдив) почти 20 лет работал вице-консулом известный болгарский общественный и политический деятель Н. Геров, в Варне, а затем в Тульче – Н. Даскалов. При Игнатьеве в ряде болгарских и греческих городов служил консулом известный российский философ и писатель К. Н. Леонтьев (Янина, Адрианополь, Тульча).

Сотрудники миссии (с 1867 г. посольства) и консулы составляли достаточно сплоченный коллектив. Все они безмерно уважали Игнатьева и разделяли его идеи. Как вспоминал впоследствии дипломат А. А. Башмаков, их объединяло сознание общего дела и общей опасности. Консульская жизнь в маленьких балканских и азиатских городишках была незаманчива и опасна. «Надо было быть героем, чтобы выдержать 3–5 лет адской консульской жизни», – писал Башмаков. Кое-где мусульмане стреляли по окнам российских консулов, но это лишь заставляло последних с бо́льшим рвением выполнять свои обязанности. «В рядах нашего консульского персонала (главным образом на Востоке) горел неугасимой лампадой игнатьевский дух», – замечал Башмаков[256].

В 1867 г. в связи со сложностью задач миссии, связанных с подъемом национально-освободительного движения балканских народов, ее статус был повышен: миссия была преобразована в посольство, а посланник получил титул чрезвычайного и полномочного посла. Основную дипломатическую работу осуществляли сам посол, его советник и драгоманы. Игнатьев бывал у султана не так часто, но беседовал с ним подолгу. Султан Абдул-Азис сохранил к нему хорошее расположение еще со времени первой миссии Игнатьева в Константинополь в 1861 г. Сам султан был человеком недалеким, не любил заниматься делами, но обожал роскошь и великолепие. Народ роптал: при всеобщей нищете строились и перестраивались дворцы, мечети. Денег в казне не было, Турция существовала за счет внешних займов, навязанных Европой, и жесточайшего налогового гнета, основная тяжесть которого падала на зависимое население.

Как уже говорилось, Игнатьев одной из задач своей деятельности считал поднятие упавшего престижа России в глазах как турок, так и христиан столицы. Прежде всего следовало придать достойный антураж российскому представительству. В здании российской миссии в Пере (посольский квартал) во время Крымской войны располагался английский госпиталь, и дом пришел в полное разрушение. В октябре 1864 г. Игнатьев писал отцу: «Загородный и городской дом посольства приходят в разрушение. Для приведения в надлежащий вид требуются несметные суммы. Бутенев все запустил»[257]. В загородном доме в Буюкдере развалилась терраса, во время морской бури разбило набережную и т. д. Кроме того, помещения стали тесны, так как после Крымской войны увеличился штат сотрудников, и в посольском доме необходимо было возвести второй этаж.