Никто не избегнет блаженства

– Еще как стоишь! – возразила я, и решительно прибавила. – Пойми! Я стараюсь для тебя, потому что хочу, чтобы ты перестал быть робким, будто школьник, и снова почувствовал себя победителем. Представь, что ты – это и есть Этьен.

При последних словах я посмотрела на Хельга ободряюще, словно психотерапевт, а тот вновь ответил мне вызывающим, нахальным взглядом капризной кинозвезды, ожидающей услужливости с моей стороны. На меня разом накатила страшная усталость, и происходящее показалось чуждым и безразличным.

– Ладно, – сказала я тихо – мой голос вдруг показался мне слабым и бесцветным, – я чувствую, что сильно утомила тебя. Пойдем, покажу тебе твою комнату…

****

Едва я успела это произнести, как в прихожей непрерывно заверещал звонок.

Наверху хлопнула дверь, послышались торопливые шаги, и через несколько секунд по порожкам вниз сбежала мама, а вслед за нею – Рогнеда с двумя сумками.

– Скорее! – закричала мама, взволнованно осматриваясь по сторонам. – Я только что видела в окно – сюда идет полиция! Они наверняка запеленговали и выследили вас, Хельг. Выключайте мобильники, вытаскивайте аккумуляторы – ох, ну почему, почему только вы не сделали этого раньше? Вас, что, учить надо? Срочно сваливайте отсюда в Мирославию. Ну же! Убирайтесь!

На крик прибежали Веденея и Наташа, обе в цветастых клеенчатых фартуках, с засученными рукавами.

– Веденея, скорее отведи этих двоих к Ростяне, – затараторила мама, – к нам нагрянули незваные гости! Я их возьму на себя.

– Уже бегу, – крикнула ведунья, живо дернув тесемки фартука. Тем не менее, Хельг, машинально опередив ее, самостоятельно направился в коридор, держа сумку наперевес. Несомненно, по воспоминаниям из своего сна сын Рогнеды отлично знал не только путь в Мирославию, но и секретный код замка. Приоткрыв дверцу шкафа, мужчина тихонько окликнул мать, а потом вдруг замер, замешкавшись: черт! Он ведь не был истинным другом наших друзей, а потому не мог без приглашения вот так запросто взять, да и заявиться в гости к Перловым. Сообразив это, Хельг окликнул Веденею, которая уже стояла за его спиной, распутывая узлы фартука и наблюдая за ним, несчастным обворованным мигрантом, прекрасно понимая, что чувствует сейчас молодой человек, у которого в голове беснуются дежавюшки…

Секунда – другая, и все трое – скрылись в шкафу. Я поспешно перемешала цифры на шифрозамке – так, на всякий случай.

– Перестаньте звонить сейчас же! – послышался раздраженный мамин крик из прихожей. – У нас скоро третий звонок из-за таких, как вы, сгорит.

– А почему, сударыня, вы не сразу открываете? – раздался в ответ незнакомый утробный бас.

– Да потому что я вовсе не обязана подходить к двери всякий раз, как кто-то трезвонит! Между прочим, порядочные люди о своих визитах предупреждают заранее, – в тон ему ответила мама, – может быть, я в ванной была, а может, вообще – в гостях. Или просто отдыхала в наушниках. Я от вашей трескотни, кстати, чуть в обморок не упала! Когда нажимаете пуговку звонка, надо сразу же отпускать ее. Да не прячьте вы свои документы, я их еще не успела прочесть, как следует… итак, чем могу быть любезна, господин Колчин?

– Мне нужны… – тут голос смолк, словно полицейский решил свериться с записью в ордере, – Рогнеда Эриксдоттир и Эрик Эрикссон, подозреваемые в нарушении правил внутреннего миграционного распорядка. Я знаю, что обвиняемые скрываются у вас, хотя минуту назад их сигнал исчез с радаров. Приведите их сейчас же!

– Простите?! – в голосе мамы послышалось неподдельное изумление, и я невольно восхитилась ее игрой. – Я совершенно не понимаю, о чем вы! Впервые слышу эти имена!

– Неужели? – иронично крякнул полицейский по фамилии Колчин. Не дожидаясь ответа, он лязгнул створами окна – по-видимому, высовывая морду наружу – и глухо прорычал: – Опергруппа! Обыскать дом! Живо! Остальные четверо – разделиться по периметру.

Я бесшумно пробралась на кухню и, плотно закрыв за собой дверь, включила на всю катушку магнитолу – снаружи, за толстыми стенками, ничего слышно не будет. Потом, отрегулировав горловину несколько великоватого для меня передника Веденеи, подвязалась и взяла в руки нож. Наташа молча поглядела на меня, в надежде услышать какие-нибудь подробности.

– Режь! – яростно шепнула я ей. – Мы, типа, блаженные, ничего не ведаем.

Вскоре отворилась дверь: я чищу киви, Наташа кромсает огурцы. Мы настолько увлечены процессом приготовления салата да пересказом местных сплетней, что не поднимаем глаз и не замечаем присутствия незнакомца.

Внезапно музыка смолкла. Я, наконец, выпрямила спину, и прямо передо мной возникла жирная усатая физиономия.

– В чем дело? – уставилась я в ответ. – Как?! Неужто снова революция?