Нил Сорский

Книга «Рафли» представляет собой трактат по гаданию, снабженный практическим руководством. «В основе геомантического гадания, которое первоначально производилось на земле (песке), но в дальнейшем могло производиться на бумаге… лежит многократно повторяемая операция простейшего гадания по типу чет-нечет. Результаты подобных операций определенным образом группировались, затем над ними производились дополнительные операции математического характера. В начале гадания гадающий проставлял, не считая, бессознательно шестнадцать рядов точек. Далее он выяснял, четное или нечетное число у него получилось в каждом ряду. Для этого предписывалось попарно соединить соседние точки чертой. Первые четыре ряда точек сводились в первую геомантическую фигуру (израз)»[397]. В результате дальнейшего повторения этих операций получался гадательный рисунок весьма характерного вида. «И в Западной Европе, и на мусульманском Востоке геомантия выступала как сложный вид гадания, связанный с астрологией»[398]. Вспомним, что Иосиф Волоцкий неоднократно говорил об увлечении еретиков астрологией, а также упоминал, что Схария был обучен астрологии и чернокнижию. Полученные в результате гадания геомантические фигуры и «домы» чисто условно вводились в систему астрологических понятий и связывались со стихиями, планетами, зодиакальными созвездиями и «домами гороскопа». Гадая по книге «Рафли», можно было получить ответ на широкий круг вопросов: об исходе судебного поединка, военного сражения, об успехе торговых операций. Книга отвечала на вопросы о судьбах гадающих в таких выражениях: «Не быть в попех, в диаконех и умрет»; «Не бывать попом, будет у места сидети дьяком»; «Поп будет честен, а жить в монастыре»[399]. Встречаются и совсем мрачные пророчества: «Ох, горе тебе, брате бедному, будет скончатися от огня палящего в струбе». Многие предсказания посвящены хозяйственным и семейно-бытовым вопросам, например, гадающий мог спросить: «Не будет ли сей год белки?»

Такой широкий охват разных сторон жизни в гадательных книгах приводил к тому, что они увлекали разные слои населения. Другой еретический трактат — «Аристотелевы врата, или Тайная тайных» — содержал руководство для гадания об исходе судебного поединка[400]. Если гадание со временем сбывалось, то человек попадал в состояние сильной психологической зависимости. А дальше посеять в нем сомнения в истинности Священного Писания оставалось только делом времени.

Государь тоже хотел получать предсказания об исходе предстоящего сражения или дипломатических переговоров. На этом интересе «державного» и сыграл свою партию выдающийся специалист по гадательным книгам — Федор Курицын.

По словам архиепископа Геннадия, вся беда началась с той поры, как дьяк вернулся из «Угорской» земли. В 1481/82 году Курицын с посольством был отправлен в Буду к венгерскому королю Матьяшу Хуньяди (Матвею Корвину) с целью заключения союза против польских Ягеллонов. Дьяк посетил также молдавского господаря Стефана III Великого, отца невестки Ивана III Елены Волошанки, затем — Крымское ханство. В Москву Курицын вернулся только в августе 1485 года. На какое-то время великий князь вообще потерял его из виду и сильно тревожился о судьбе дьяка. Наконец он получил сообщение, что на обратном пути Курицын был задержан турками в Белгороде-Днестровском (Аккермане). После продолжительных переговоров, которые велись при посредничестве крымского хана, посольство было отпущено из плена.

Что произошло с великокняжеским дьяком за три года на чужбине, покрыто мраком неизвестности. Возможно, с тайными науками он познакомился при дворе венгерского короля, во всяком случае, в Москву Федор Курицын вернулся другим человеком. С ним был некий Мартынко, позже обвиненный в ереси. При деятельном участии Курицына при великокняжеском дворе составился кружок влиятельных лиц, поддерживавших еретиков. В него входили невестка Ивана III и мать наследника русского престола царевича Дмитрия Елена Стефановна, бояре великого князя, священники кремлевских соборов. Под влиянием протопопа Алексея великий князь после отставки митрополита Геронтия поставил на московский святительский престол тайного еретика Зосиму.

Некоторые современные исследователи считают, что Зосима не разделял религиозные взгляды «жидовствующих», но использовал еретический придворный кружок для продвижения по карьерной лестнице. О том, что стремление к мирским благам стало для многих людей главной причиной присоединения к ереси, свидетельствует и Иосиф Волоцкий: «Снаходи бо прескверный сатана и обрете многых имущих землю сердечную възорану (вспашену. — Е. Р.) и умягчену сластьми житейскыми, тщеславием, и сребролюбием, и сластолюбием, и неправдою, и посея в них скверныа своя плевелы»[401]. По словам волоцкого игумена, Зосима был невоздержан, сластолюбив и подвержен содомскому греху.