Niro. Сборник рассказов.

Сент–Эм пожал плечами, виновато улыбнулся:

— Вам не нравится, святой отец?

Джереми выдержал паузу, после чего подошел к Сент–Эму, протянул руку, чтобы похлопать его по плечу, но вдруг вспомнил, что плеча нет — рука зависла на полпути.

Собеседник хитро сощурился, покачал головой и сказал:

— Можете хлопнуть.

Джереми опустил руку — она легла на выпуклое сильное плечо, священник ощутил пальцами шелк рубашки.

— Ты многому научился, парень — а ведь всего пара недель…Кстати, ты не помнишь, у нас сегодня есть какие–нибудь встречи?

Сент–Эм нахмурил лоб, вспоминая. Плечо внезапно потеряло свою плотность, рука Джереми провалилась сквозь него. Священник вздрогнул от неожиданности; Сент–Эм же ничего не заметил:

— Сегодня, учитель, к нам не собирался никто.

— Странно, у меня предчувствие, что состоится какая–то незапланированная встреча… — задумчиво произнес Джереми. — Плохое предчувствие…

Сент–Эм внезапно обернулся в сторону выхода из Сада. Вдали показались двое — мальчик, совсем маленький, лет шести–семи, и державший его за руку мужчина. Джереми узнал его — Лайм Дэвидсон, главный педагог звездолета.

— Мальчик — Морган Кант, — шепотом подсказал Сент–Эм. — шесть с половиной лет, мать — Эмма Кант из группы связи. И маленькая деталь, учитель…

Но Джереми не стал слушать дальше — он уже шел навстречу. Сент–Эм, сожалея о недосказанном, повернулся к цветку, зная, что священник все равно услышит его:

— А ведь деталь–то важная — лучемет…

Сделав несколько пассов рукой над орхидеей, он придал ей какой–то особый, одному ему видимый шарм, после чего направился к месту встречи Джереми и Лайма Дэвидсона. Его шаги были практически неслышны; движения мягки и точны, словно у кошки. Он был воплощением виртуального идеала — «Святой Матвей», искусственный бог, детище Джереми. Его блок прогнозирования ситуации в настоящий момент определил происходящее как «потенциальную угрозу жизни отца Джереми». Но Сент–Эм не торопился в гущу событий — все–таки «потенциальная» не есть «реальная».

Тем временем Джереми вплотную приблизился к Дэвидсону и Канту. Еще за несколько десятков метров он, наконец–то, сам разглядел у Лайма в руке лучемет, но постарался не придавать этому значение с первых секунд предстоящей беседы — он готовился сконцентрироваться на внутреннем мире человека, вошедшего к нему.

— Самое главное, — шептал он себе под нос, делая последние шаги перед встречей, — внушить полное и безграничное доверие. Если что, привлеку Сент–Эма — у того получится безотказно…

— У меня кое–что есть для него, — раздался в левом ухе голос Сент–Эма.

Джереми подоткнул наушник поглубже, кашлянул, сам не зная, зачем, потом тихо произнес:

— Будь рядом, друг мой.

— Я всегда рядом.

— Это утешает, — кивнул сам себе Джереми и остановился. От Лайма и мальчика его отделяло около десяти шагов. Идущий к священнику должен остановиться последним — ведь это ему необходима предстоящая встреча. Под ногами Дэвидсона несколько раз хрустнули речные камушки, которыми была по заказу Джереми усеяна дорожка; он замер, держа Моргана за руку. Мальчик поднял голову и спросил — непонятно, кого именно:

— И что мы будем делать?..

Дэвидсон посмотрел вниз, прямо в глаза мальчику, и ответил:

— Спасать мою душу.

Джереми улыбнулся:

— Если вы пришли за этим, то, спешу заметить, направление было выбрано верное.

— Здесь что–то не так, — шепнул издалека Сент–Эм. Лайм заметил движение глаз, которым Джереми непроизвольно среагировал на фразу Сент–Эма, поднял перед собой лучемет, направив его на священника, и требовательно произнес:

— Вы с кем–то разговариваете. Я видел, как вы посмотрели вбок, у вас, наверное, в ухе что–то спрятано.

Джереми вытащил маленький наушник, показал его Лайму:

— Не более чем средство связи с Богом…

— Вы говорите с Богом? — внезапно спросил Морган. — С самим Богом?

— Конечно, мальчик мой, — приветливо отозвался Джереми. — Для того я и поставлен здесь — говорить с Богом и спрашивать у него совета, как спасти ваши души.

— И мою?

— Ну, твою еще рано спасать от чего–либо… — сказал Джереми. — Опустите оружие, — обратился он к напряженному Дэвидсону, слушающему их диалог с Кантом с абсолютно отрешенным лицом — казалось, Лайм просто–напросто забыл, для чего он пришел сюда. Маленький мирок, созданный Джереми и дизайнерами, заставил его провалиться в некий мир воспоминаний и сомнений; учитель понемногу начинал обретать умиротворенность и уверенность — и вдруг он услышал обращенную к нему речь Джереми. Страх и ненависть вновь обрушились на него.

— Я пришел к вам не для душещипательных бесед! — почти крикнул он в лицо Джереми, до боли сжав ладонь Моргана; мальчик непроизвольно вскрикнул и попытался вырваться. — У меня более чем конкретное требование!

Сент–Эм, остановившись в паре десятков шагов от Джереми, сейчас искренне сожалел о том, что наушник находится в кармане у священника, а не там, где ему положено было находиться. Пытаясь сейчас анализировать все имеющиеся у него данные по происходящему инциденту, он приходил к неутешительным выводам.