Niro. Сборник рассказов.

Постепенно толпа получателей чемоданов уменьшилась, и обзор стал получше. Фон Герхардт увидел, как по летному полю мчится ‘джип — но уже в обратном направлении. Барон подошел к дороге, по которой должна была промчаться машина, и поднял руку, словно «голосуя». Джип пролетел мимо него, но метров через пятьдесят вдруг резко затормозил и задним ходом подъехал к фон Герхардту. Из автомобиля выскочил рослый загорелый офицер в голубой форме и, подбежав к барону, схватил его за руки и притянул к себе. Они радостно похлопали друг друга по плечам — Сергей видел это в зеркале, потом принялись говорить, размахивать руками и смеяться, а затем будто вспомнили о женщинах семьи Герхардтов и подошли к «Жигулям».

Анна, схватив мать за локоть, потупила взор и, замирая, ждала, когда они подойдут. Первым делом Прегер поклонился, прищелкнул каблуками, а потом по очереди поцеловал дамам руки — сначала матери, потом дочери. Наталья Сергеевна расцвела в улыбке, а Анна зарделась от смущения и попыталась спрятаться за мать, но ей это не удалось — майор не выпускал её руку из своей и что–то говорил. Сергей не понимал ни слова — разговор шел на немецком.

Каменского душила ревность, он не мог видеть её руку в руке Вальтера, но это происходило помимо его желания — он оставался за бортом, а майор праздновал победу. На Анну производило впечатление буквально все — и голубые глаза, и ровный пробор седеющих волос, и великолепная офицерская осанка, и сверкание орденов, и звук его голоса — немного рокочущий, в нем чувствовалась сила и умение командовать, И ей никто никогда не целовал руку — это оказалось последней каплей. Анна вдруг осознала, что она — юная баронесса, что она завоевала сердце сурового солдата. И что она ЖЕНЩИНА. И она торжествовала. А Каменский скрипел зубами от злости.

Пару раз Вальтер кидал взгляды внутрь машины, пытаясь разглядеть водителя. Наталья Сергеевна, заметив это, что–то сказала Вальтеру, тот засмеялся, выпустил руку Анны, достал из внутреннего кармана кителя бумажник и подошел к открытому окну водительской дверцы.

— Данке шен! — наклонившись вперед, вежливо произнес Прегер. — Возьмите это, — плохо выговаривая слова, протянул майор Сергею пять долларов.

— Берите, берите, Сережа! — закивала головой Наталья Сергеевна. — Он считает, что обязан расплатиться за помощь, которую вы нам оказали. А мы поедем вместе с ним в его машине из посольства.

Каменский молча взял зеленую хрустящую бумажку и сжал в кулаке. Потом буркнул: «Битте… и продолжал смотреть в глаза Прегера.

— Вёниг? То ест — мало? — поинтересовался Вальтер и, пошарив в бумажнике тонкими изящными пальцами, вынул еще две долларовые купюры. Сергей взял и их и после этого поднял стекло. Майор пожал плечами и подошел к Анне.

Барон тронул его за руку и предложил отойти в сторону. Прегер извинился перед дамами, и они с фон Герхардтом медленно двинулись по обочине дороги в сторону «джипа», о чем–то беседуя. Вдруг Вальтер остановился — на его лице было написано явное недоумение. Фон Герхардт кивнул. И Прегер неожиданно начал повышать голос, до Сергея донеслись обрывки немецких фраз. Мать и дочь насторожились, но ничего не успели понять, потому что разговор очень быстро закончился. Мужчины подошли к Анне и Наталье Сергеевне и успокоили их. Поговорив еще минуту–другую, вся семья, предводительствуемая майором, шедшим под руку с Анной, направилась к посольской машине.

Барон чуть отстал и подошел к «Жигулям». Сергей открыл дверцу и поднялся навстречу. Глаза фон Герхардта были грустны; он, опустив голову, произнес:

— Сколько он вам дал, юноша?

— Семь долларов, — удивленно подняв брови, ответил Сергей — он не ожидал этого вопроса.

— Семь долларов… Мне стыдно за моего будущего зятя. Я приношу вам за него свои извинения. А также за жену и за Анну.

Каменский, ничего не понимая, смотрел на барона.

— Да, я извиняюсь за его идиотскую выходку с деньгами, спровоцированную моей женой. И еще… Я хочу, чтобы вы знали. Только что я отказал Вальтеру в церковном венчании в той же церкви, где крестили Анну. Отказал в венчании вообще. Только ЗАГС.

— Но почему? — внимательно слушая фон Герхардта, спросил Каменский. Барон оглянулся на уходящих Прегера и Анну, на поджидающую неподалеку жену и сказал странную фразу, которая потом очень помогала жить, которая дала ему надежду и союзника. Барон произнес:

— Потому что католическая церковь запрещает разводы.

Фон Герхардт развернулся и твердым шагом направился к посольскому «джипу». Сергей проводил его взглядом, потом вспомнил, что до сих пор держит в руках деньги Прегера. «Мало… Много… да пошел ты!» — он в сердцах изорвал доллары на мелкие кусочки и выбросил на ветер, а потом сел на свое сиденье, завел мотор, но, не зная, куда и зачем ехать, лег на руль и задумался, глядя на букет роз, лежащий в пыли у ворот летного поля.

ГЛАВА 5.