Niro. Сборник рассказов.

(ядро функционирует в пределах допустимых параметров)

(модификация не требуется)

(выполняется профилактический сброс негативной энергетики)

И я кричу от боли, захлебываясь собственной слюной…

Каждые полчаса.

* * * * *

Дмитрий очнулся на том же самом стуле, с которого упал. Ноги привязаны «скотчем» к передним ножкам, руки — за спиной схвачены чем–то жестким и при малейшем движении режущим кожу. Стул поставлен таким образом, чтобы майор мог смотреть в комнату за стеклом. Шторка была поднята. Человек в комнате сидел на кровати, обхватив виски ладонями.

— Проект «Плащ» поначалу был полнейшей мистификацией, — раздался откуда–то из–за спины голос Буркова. — Всегда сложно сразу поверить во что–то, имеющее приставку «супер» — тем более трудно это сделать в областях, касающихся человеческого мозга. Никто и не верил.

— Потише, пожалуйста, — прошептал пересохшими губами майор. — В голове — Царь–колокол…

Шаги, мягкие и неторопливые. Бурков обошел Дмитрия, показался справа от него, встал спиной к окну.

— Это должен был быть суперкомпьютер. Очередной «супер» за короткий век кремниевой техники. Еще один шаг к недосягаемому совершенству. Каждый, кто хоть сколько–нибудь понимал в теории, был уверен в неразрешимости того, к чему стремилась группа военных ученых из секретного отдела Министерства Обороны. Авторство идеи приписывали — и совершенно справедливо — одному из нейропрограммистов, изучающих связи нейронов в головном мозге. Имя этого гения — Михаил Колпинский…

— Кол…пинский, — прохрипел, заикаясь, Дмитрий. — Это который… Он же погиб три года назад. Я это точно знаю.

— Погиб, — кивнул Бурков. — Для таких, как вы. Но об этом не будем… Мы долго спорили на тему, как принцип работы «Плаща» пришел ему в голову — то ли приснилось, как Менделееву, то ли действительно он смотрел на пару веков вперед. Факт остается фактом — один человек на Земле сумел понять тонкую структуру мозга. Как потом выяснилось, не до конца.

Бурков кинул взгляд за стекло. В комнату вошла медсестра, нежно прикоснулась к запястью человека. Тот вздрогнул, поднял голову вверх и с готовностью протянул руку. Зубы генерала скрипнули, заставив майора поднять глаза к стеклу.

— Я продолжу, — словно успокаивая себя, сказал Бурков. — Мысль, толкнувшая Колпинского на создание своей концепции — попытка воспроизвести в железе структуру нейросетей.

Сам того не замечая, генерал явно увлекался рассказом — Дмитрий понял, что он первый, кто слушает достаточно секретную информацию, и от этого ему стало не по себе.

— …Изучая в течение своей долгой научной практики проблему, которая целиком и полностью захватила его, Михаил накапливал информацию. Практически все труды, прямо или косвенно относящиеся к нейрокомпьютерам, самообучающимся системам, искусственному интеллекту были изучены им досконально. Он был героем–одиночкой — многие знали, чем он занимается, но никто не мог до конца оценить всех масштабов происходящего. Начав с нуля, заново изучая анатомию и физиологию мозга, открывая для себя теорию информации, проникая в тайны ассоциативного мышления и «сигнальных систем», он постепенно накапливал данные для качественного скачка. Все сложные и интересные больные в нашей клинике были для него источником дополнительной информации; он продвигался в своих трудах от изучения принципов ясного сознания до комы, пытаясь понять, как мозг «думает», как «принимает решения».

Когда–то в молодости Колпинский прочитал книгу Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Книгу, перевернувшую всю его жизнь, заставившую иначе взглянуть на самого себя. Книгу о чайке, которая ПОНЯЛА, как она летает и НАУЧИЛАСЬ ДЕЛАТЬ ЭТО ЕЩЕ ЛУЧШЕ. Он осознал, что даже если некие вещи в жизни незыблемы по определению — всегда есть смысл расшатать их устои и попробовать изменить. И он, ПОНЯВ, как он думает, решил делать это ЕЩЕ ЛУЧШЕ. Так родился проект «Плащ»…

Дмитрий машинально попытался сесть поудобнее, но веревки впились в его руки; он поморщился, однако не издал ни звука.

— …Информация, собранная по крупицам, кровью и потом, принесла плоды. Мысль, рвавшаяся на свободу, обрела своих сторонников. Родилась команда единомышленников. Мы назвали себя «Рыцари плаща». Семь человек, объединенных общей идей и возглавляемые своим идейным вдохновителем, хранителем теории и всех связанных с ней секретов.