Niro. Сборник рассказов.

Рыков отрицательно покачал головой. В голове он уже прокрутил пару диалогов с этим «инструктором», но вот насчет паролей — тут было глухо…

— Скажите, а что… То есть — какое задание было дано вам? — поинтересовался Рыков спустя некоторое время. Слишком тягостным было сидение в этой комнате в полной тишине — каждый из них думал о том, что же все–таки может случиться дальше…

— Модуль, — отозвался Алмазов, уже безо всяких эмоций разглядывая труп Лукина в коридоре. — Модуль снайперской стрельбы — это я его так назвал. На самом деле это должно было быть нечто большее. Расширяемое, так сказать. Если ко всему этому прикрутить кое–какие условия, то… В общем можно стрелять из чего угодно и куда угодно. Со снайперской точностью.

Рыков молчал. Дар речи куда–то подевался. Напрочь. Ведь если они должны были сделать части одного целого — то на кой хрен сдался его сканер портов, пусть и очень хитрый, со своей изюминкой, если его напарник по «черному делу» создал такую мощную военную игрушку?

Алмазов тем временем вздохнул, снова похлопал себя по карману и вытащил оттуда диск.

— Вот, — показал он Рыкову. — Модуль…

Тот сумел только кивнуть в ответ…

* * * * *

— Вы отдаете себе отчет в происходящем? — генерал говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Вы понимаете, в какую пропасть покатимся все мы, если ваши рассуждения о смысле жизни и психологизме ситуации окажутся не более чем рассуждениями над трупом? Этакой заупокойной службой — над вашим и моим расстрелянными телами?

Луковников, как и всегда стоял навытяжку, глядя выпученными глазами куда–то в стену. Генерал прищурился и постучал кончиками пальцев по столу. Подполковник не подал и вида, что слышит какой–то звук.

— Вы понимаете, что это даже не самоуправство?

Луковников молчал. Ставки уже были сделаны. Обратного хода нет.

— Когда я говорил «Хрен с ним», я… Мне даже в голову…

Генерал сел в кресло и обхватил голову руками.

— Чипполино, сука… — он не мог ничего сказать, кроме двух этих слов, в которых вместе собрались и ненависть к идиоту–подполковнику, занимающемуся какими–то закулисными играми, и страх за свою жизнь, и безысходность. — Что ж ты так со мной…

Луковников спокойно проглотил и кличку, и «суку», после чего безо всякой команды стал «вольно» и спросил:

— Вы в состоянии меня выслушать, товарищ генерал–лейтенант? Я готов привести несколько аргументов в пользу того, что моя схема… мой план… что все сработает.

Генерал поднял на него невидящий взгляд и спросил:

— Кто застрелил Лукина?

Подполковник вздохнул и ответил:

— Я.

— То есть? — командующий напрягся и впился глазами, внезапно обретшими зрение, в подчиненного. — Ты? Ты, Песталоцци?

— Чипполино, — машинально поправил Луковников. — Хотя, если угодно… Дело в том, что нам нужно от этой парочки только одно — результат. Я же не своими руками…

— Я понимаю, — генерал как–то беспомощно массировал пальцы и постоянно хотел взять со стола зажигалку, но отдергивал от нее руки, словно она была раскаленной. — Результат и еще раз результат… Лукин был лучшим, понимаешь… Он выполнил за последние три года несколько заданий. Он был гений, ты это понимаешь, сволочь ты такая… И теперь он убит.

Командующий встал, обошел стол и приблизился к Луковникову. Тот автоматически напряг тело, вытянувшись в струну. Стоять «вольно» ему почему–то внезапно расхотелось.

— Я готов выслушать твои бредни, подполковник, — сухо кивнул генерал, едва не задев Луковникова. — И даже выслушаю их, не проронив ни слова. Но если меня не устроит твоя версия событий — пойдешь под танк. Перемелется — костей не найдут. Вместе с Лукиным похороню, у вас даже фамилии почти одинаковые, сойдешь за опечатку в похоронном листе, скотина, если что не так. Так что не рассчитывай в случае провала лишиться звезды на погонах. Лишишься задницы. И головы. Одновременно. Песталоцци…

Луковников выслушал все это и вдруг почувствовал, что не боится. Сначала боялся, а теперь нет. Пусть генерал за свою дачу трясется. И поняв это, он снял фуражку, которая была изнутри мокрой от пота, небрежно бросил ее на стол и опустился в кресло рядом с генеральским. Командующий удивленно взглянул на него, потом что–то шепнул под нос и вернулся на свое место.

— Все дело в том, что Лукин — а после ваших слов, товарищ генерал, я его чуть ли не как тезку воспринимаю — Лукин действительно был гений, — начал подполковник. — Гений, каких мало. И я скажу вам больше — каких нет.

— Как в воду смотришь, Луковников, — генерал все–таки взял зажигалку, высек огонь и смотрел на собеседника через язычок пламени. — Теперь точно нет. Ты не Чипполино — ты Дантес. Ты…

— Слушайте дальше, товарищ генерал–лейтенант. Насчет гения у меня немного другое мнение…

* * * * *