Ночь борьбы

Она сказала, что я могу купить себе шоколадное молоко или булочку. Это было весело. Это было как с бабулей. Она знала, что я хочу, чтобы она сказала «пончик!».

– Ты можешь даже купить… – сказала она.

Я улыбнулась. «Вот оно!» – подумала я.

– Ты можешь даже купить бейгл со сливочным сыром! – сказала она. Мне нравилась эта медсестра. Я засмеялась, ну вроде как. Я ссутулила плечи. Медсестра засмеялась.

– Или пончик! – сказала она. Я перестала сутулиться, подпрыгнула так высоко, как только могла, и ударила кулаком по воздуху.

– Да-а-а-а-а! – сказала я.

Я пошла в кофейню в вестибюле, вернулась с тремя пончиками и уставилась в телевизор, до которого не могла дотянуться и который даже не был включен. Какая трата денег налогоплательщиков. Медсестра вернулась. Она сказала, что мама справляется хорошо. Я могу зайти и повидаться с ней. Когда я вошла, мама стояла на четвереньках на полу и стонала. Мне не показалось, что она справляется хорошо. Я подошла и положила руку ей на спину. Она сказала:

– Суив, Суив, я в порядке, я в порядке, не волнуйся.

– Хочешь пончик?

Она не сразу ответила. Она издала ужасный звук, как дикое животное. Она превращалась в оборотня. Она подняла одну руку и схватила меня за горло.

– Эм, хорошо, мам, – сказала я. – Не забывай о том, что я сказала. Ты сильная.

Я прошептала это маме-оборотню в ухо. Теперь Горд будет слишком бояться маму, чтобы вылезти наружу. Возможно, Горд тоже станет оборотнем. Мне придется растить оборотня одной. Я стояла рядом с мамой, но на безопасном расстоянии. Я не знала, что делать или что говорить. Я огляделась и улыбнулась медсестре. Я хотела сказать ей, что я-то нормальный человек, хотя моя мама стоит на четвереньках и рычит.

Медсестра вышла из комнаты, и я наклонилась, чтобы шепотом спросить у мамы, зачем она репетирует спектакль, в котором теперь даже не сможет играть, потому что у нее будет Горд.

– Ты что-то перепутала?

Она перестала хрипеть и рычать. Схватка закончилась, и на две секунды она снова превратилась в человека.

– О, я объясню тебе попозже, – сказала она. Она снова начала стонать и сказала, что мне надо сходить посмотреть, как дела у бабули, а потом вернуться. Какое облегчение. Я отскочила от нее. Я сказала ей, что вернусь через секунду, но втайне планировала растянуть свой поход на три минуты. Три минуты на часах оборотня.

Я побежала к бабуле. Я четыреста раз заблудилась в коридорах и стальных дверях и забыла, на каком этаже она находится. Наконец я нашла указатели на отделение интенсивной терапии и пошла по ним. Дверь в отделение интенсивной терапии была заперта, и мне пришлось звонить, чтобы меня впустили внутрь. Внутри было очень шумно и суматошно, медсестры топали и носились вокруг – они выглядели серьезными в сине-зеленой униформе с V-образным вырезом, большими карманами и синими прозрачными шапочками для душа. И там была бабуля! Она больше не лежала, обложенная льдом. Теперь она была почти голой. Ей наверняка понравится рассказывать эту историю, подумала я. Жаль, что рядом не было ни солдата, ни другого мужчины, которому она могла бы показать свое тело. Вокруг нее толпились медсестры. Ее глаза были полуоткрыты. Она не могла говорить из-за шланга. Я подбежала к ней и сказала, что мама сейчас рожает Горда! Бабулины глаза расширились. Теперь они были действительно открыты. Медсестры сказали:

– Вау! Здесь?

– Да. Наверху! Или внизу. – Я не была уверена. Бабуля стала тянуть шланг и попыталась сесть. Она собралась выбежать голой из реанимации, чтобы увидеть Горда!

– Ой, Эльвира, – сказала медсестра. Они знали ее имя! – Нам нужно, чтобы вы полежали еще немного, милая.

Бабуля затрясла головой и снова попыталась сесть. Ее глаза велели мне подойти поближе к ее уху и пересказать ей все, что произошло.

– Мама рожает Горда, – начала я. – Она тут рядом, наверху или внизу, в палате. Она стоит на коленях. Там тоже есть медсестры. Все в порядке.

Я не сказала бабуле, что мама превратилась в оборотня. Бабуля все кивала и делала большие глаза, чтобы я продолжала что-то говорить.

– А у меня есть пончики, – сказала я. Бабуля кивнула. – У мамы воды разлились по всему полу.

Бабуля моргнула, глядя на меня.

– Серьезно, – сказала я. – Мы чуть не утонули. Я думала, что Горду еще рано рождаться, но медсестра сказала, что это не так, а мама сказала, что объяснит все попозже. А это звук, который она издает.

Я издала звук оборотня, но не такой ужасный, как настоящий крик, который издала мама. Бабуля засмеялась глазами. Она заморгала. Из ее глаз полились слезы.

– Ладно, – сказала медсестра. Она смотрела на бабулины аппараты и постукивала ручкой. – Теперь мы должны дать ей немного отдохнуть.