Ночь дракона

– Раньше я очень боялась, что однажды ты просто исчезнешь и я никогда больше тебя не увижу. Но ты выросла, и на твою долю уже выпало немало испытаний. Если мир зовет тебя, я должна тебя отпустить. Я буду верить, что ты ко мне вернешься.

Я кивнула. В горле встал ком, а глаза защипало от слез.

– Обещаю, – прошептала я. – Мне… мне правда очень надо уплыть, Киёми-сама. Я столько всего хочу увидеть! Но это не навсегда. Я обязательно вернусь. Теперь, когда я тебя нашла, нас уже ничего не разлучит.

Как не смогло разлучить прежде.

* * *

Из личного дневника даймё Клана Луны, последний день лета

Сейчас часто можно услышать истории о бродячей лисе. Обычно она является в обличье скромной крестьянской девушки, но порой превращается в ёкая со сверкающими золотистыми глазами. Встретить ее можно где угодно – на мосту в долине Кин Хейген Тоши, в дремучих лесах Каге, на высоких склонах Драконьего Хребта. Ее видели в пещерах, маленьких крестьянских деревеньках и просто на дорогах в самых разных уголках империи. Некоторые рассказывают о ее благородстве и доброте, о том, что лиса ищет тех, кто нуждается в помощи. Кто-то считает, что она – озорница, приносящая хаос, и, если уж ее где заметили, жди беды. Но во всех историях лиса в итоге помогает тем, кого встретила: иногда это происходит случайно, иногда – по стечению обстоятельств или в разгар сумятицы. А когда она уходит, людям, несмотря на благодарность, трудно побороть недоумение: они даже не всегда понимают, взаправду ли все это было – или только почудилось?

Но однажды, через много лет после того, как слухи о лисе начали ходить в народе, она исчезла. Сперва этого никто не заметил, и никто не мог взять в толк, почему так случилось, хотя многие считали, что своенравному ёкаю просто надоели все эти путешествия и он решил вернуться к нехитрой жизни полевой лисы. Больше бродячей кицунэ в Ивагото никто не видел, но истории о ней сохранились и стали легендами.

А через несколько лет после того, как бродячая лиса пропала, даймё Клана Луны покинула этот мир. Говорят, умерла она тихо, в кругу семьи и членов клана, и единственная дочь тоже была рядом. Те, кто знал даймё Цуки при жизни, запомнили ее красивой, но строгой и серьезной женщиной, которая никогда не улыбалась, но в последние годы выглядела счастливой и умиротворенной и рада была передать свою мантию правительницы дочери. Дочь оказалась не готова ко всему, что на нее свалилось, и первое время ей пришлось несладко, но ками и народ направляли ее, и в итоге она стала предводительницей, которой ее мать могла бы гордиться.