Ночь полководца

В комнате, где лежал командующий, окна бы ли еще занавешены и горели лампы - под потолком и на столе. Из угла приподнялось навстречу вошедшим крупное, с отвисшими щеками, почти прямоугольное лицо Рябинина; он полу лежал на подушках. Справа от койки на табурете стояли два телефона в деревянных ящичках, блюдечко с нарезанным лимоном; поблескивали круглые массивные часы...

Запах лекарств и еще чего-то - сладковатый, слабый, подобный дуновению - неприятно поразил комиссара.

- Сергей Антонович, здравствуйте, дорогой! - громко сказал Волошин, улыбаясь, чтобы скрыть невольное стеснение.

- Товарищ член военного совета... - начал было командующий.

- Лежите, лежите, Сергей Антонович! - перебил комиссар и широким жестом подал Рябинину руку. - Напугали вы нас... - сказал он весело. - Из ставки запрашивали уже, как здоровье Рябинина.

- Вот... Бывает и на старуху проруха... - в тон ему ответил командующий. - Простите, сейчас освобожусь... Семененко дайте мне, приказал он адъютанту.

- Привез к вам нашего чудотворца, - представил Волошин профессора. Генерал-майор Юрьев...

- Неудобно мне, право... Ранение пустяковое... - проговорил командующий.

- Рад слышать... - сказал профессор.

- Поташнивает меня только... Я своим эскулапам говорил: пропишите мне что-либо желудочное.

- И прописали вам желудочное? - поинтересовался Юрьев.

- Лимон вот достали, - сказал Рябинин.

Адъютант, склонившись к его изголовью, доложил, что Семененко на проводе, и подал трубку. Минуту генерал внимательно слушал, глядя поверх очков в потолок...

- Спасибо, орел! - проговорил он в трубку. - Нет уж, откладывать больше не будем... Я тебя прошу - не зарывайся очень... Стой, где приказано, и ни шагу... Доноси мне почаще... Ну, помогай тебе... - Генерал положил трубку.

- Дай мне Богданова, - попросил он адъютанта.

Тот вышел, и командующий устремил на Волошина узкие, сухо горевшие под набрякшими веками глаза.

- Через полчаса начинаю, Петр Андреевич!

- Что именно? - спросил комиссар.

- Артподготовку начинаю... Как полагается...

Волошин молчал, не понимая, и командарм потянул к себе карту, расстеленную на одеяле.

- Эх! - крякнул он от боли, неловко шевельнувшись, и умолк, отдуваясь; карта ломалась и шумела под его тяжелой, морщинистой рукой.

- Правый фланг у меня затоплен, - начал он, - к счастью, позиции моей артиллерии почти не пострадали. И самое важное... - Рябинин провел языком по тонким синеватым губам, - самое важное, что Лопать разлилась не только у нас, но и в немецком тылу... А там - смотрите! - там низкие места, поймы... Мне и воздушная разведка донесла, - там сейчас потоп...

- И вы что же? Вы решили атаковать? - спросил Волошин, испытующе глядя на генерала, словно усомнившись в его рассудке.

- Как же можно было упустить такой случай? Раньше я думал только потеснить немца, теперь я выкупаю его... Если я прорвусь вот сюда, в Каменское, ему некуда будет податься. А там у него две дивизии на пятачке.

Лицо командующего было горчичного цвета; губы все время пересыхали, и он облизывал их. Но Волошин уже не замечал этого... На карте лента Лопати вилась с востока на запад, пересекая фронт; на нее опирались фланги обеих сторон. Выше, на севере, в анилиновой зелени заливных лугов петлила другая голубая полоска - поуже. Немецкое расположение, обозначенное цепочкой синих карандашных овалов и полукружий, образовывало под ней небольшой выступ. И две красные стрелы были нацелены в вершину выступа и в северную точку его основания.

- Но части вашего правого фланга будут атаковать по воде, - сказал дивизионный комиссар.

- Это вода на мою мельницу, - сострил Рябинин. - Именно там немцы теперь не ожидают удара. А пехота наша пройдет... Она и на Сиваше прошла...

- И вы успели перегруппироваться?

- Как же не успеть, если надо? Бригадный комиссар Уманец все время находился в частях. У нас была целая ночь.

- Только одна ночь... - заметил Юрьев. Он стоял за плечом Рябинина, тонкий не по годам, изящный, также рассматривая карту.

- Спать нам, правда, не пришлось. Ну, да одну ночь можно потерпеть. Широкий рот Рябинина изогнулся в улыбке. - С медиками только трудно было... Я их гоню - они опять стучатся...

- Какие части у вас на правом фланге?..

- Там держатся еще остатки батальона двенадцатого полка... А на прорыв пойдут.

Командующий пошевелился, и карандаш, лежавший на карте, скатился с койки. Потянувшись за ним, Рябинин коротко ахнул.

- Не могу, - проговорил он тихо.

Волошин подал командующему карандаш.

- Благодарю, - сказал тот. - На правом фланге у меня Богданов. Я его усилил двумя мотодивизионами...

Рябинин подробно доложил обстановку, и перед членом военного совета вырисовался неожиданный замысел наступательного боя в условиях, требовавших, казалось, немедленного отступления.

- Лихо! - проговорил он, наконец, и опять пристально посмотрел в глаза командующего. - Лихо, а? - повторил он, повернувшись к Юрьеву.

- Генерал обратил в свое преимущество то, что всем нам представлялось катастрофой, - галантно произнес профессор.