Ночь Саммерсенда

– Давай. Флоренс и Кловер ждут тебя. Мы вернемся в дом.

Она запинается:

– Ариен, подожди.

Но он уже ушел. Лета хватает меня за руку. Ее пальцы крепко сжимают мое запястье. Когда мы выходим из сада через калитку, по земле пробегает ужасная дрожь. Мои виски пронзает боль. Печати, нанесенные на мою кожу, раскалываются. Меня окутывает тьма. Полностью. Я начинаю задыхаться от того, что меня душат путы из шипов.

Я чувствую руки Леты на себе. Затем по моей коже скользит странный холод. Она проводит пальцами по линии моего горла, сильно надавливает на печати. Я кричу. Ее прикосновения настолько болезненны, что кажется, будто у нее есть когти. Мой рот наполняют кровь и горечь.

Затем она притягивает меня к себе. Она хватает меня за запястье. Ее большой палец проверяет мой пульс. Боль смягчается. Темнота начинает рассеиваться. Буйство магии и яда внутри моего тела наконец стихает.

Я открываю глаза. Медленно зрение возвращается ко мне. Я в замешательстве оглядываюсь по сторонам. Дом, сад… Все исчезло. Позади нас нет ни разрушенного дерева, ни импровизированного алтаря. Есть только лес. Бесконечные деревья, такие высокие, что их ветви закрывают небо. Кора цвета крови.

– Мне жаль, – говорит Лета, ее голос звучит отстраненно. – Я не могу… я не могла…

Ариен на несколько шагов впереди. На узкой тропинке, которая петляет, уходя во мрак.

– Лета. – Его голос низкий, яростнее, чем когда-либо мне приходилось слышать. – Лета, что ты натворила?

Двадцать первая глава. Виолетта

Я нахожусь в Верхнем мире, у алтаря, куда Роуэн призвал меня. Я вижу свой сад – все еще отмеченный Гнилью, но такой красивый, что у меня щемит в сердце. Воздух пропитан древесным дымом, опавшими листьями и непрекращающимся дождем. Облака скрывают солнце, но оно яркое – намного ярче, чем затянутое туманом небо в Нижнем мире. Я дома. Я так ужасно хочу остаться здесь.

Но я не могу.

На моих руках кровь Подземного Лорда, в моих венах его украденная сила. Я оставила позади мир без защиты, на милость безжалостных богов.

Ариен начинает вести меня к поместью. Я пытаюсь остановить его, магия пронизывает меня отчаянной волной. Прежде чем я даже осознаю, что я сделала, я притягиваю его обратно к себе – и Ариена, и Роуэна – в мир мертвых.

Рядом с нами – костяное дерево, бледное пятно. А я охвачена страхом и разрушением, вернувшись в гробницу, наполненную одними лишь шипами и обломками костей. Я не могу это вынести, я не могу быть здесь. Не сейчас.

Я закусываю внутреннюю сторону щеки до крови, резко впиваюсь ногтями в ладони. Не здесь, не здесь, не здесь. Вокруг нас клубится тьма, мир превратился в полосатые тени и пульсацию кровавых стволов. Я теряюсь под животной болью от моей новой магии.

Затем, внезапно, тьма рассеивается. Костяное дерево исчезло, и мы углубились в лес, в центр рощи сердцедрев, где землю укрывают заросли молодого папоротника. Ариен и Роуэн стоят на небольшом расстоянии от меня, оба они оглядываются в шокированном молчании. На деревья, туман, затянутое облаками небо.

Ариен отрывает взгляд от решетчатых ветвей над головой и поворачивается ко мне. Он долго молчит, в ужасе глядя на меня. На кровь на моем платье и на моих руках. Затем, очень медленно, он спрашивает:

– Лета, это – Нижний мир?

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Роуэн тянется ко мне, его рука подрагивает в воздухе между нами, пальцы темнеют от яда.

– Зачем ты привела нас сюда?

– Я не хотела, чтобы это случилось.

Они с Ариеном обмениваются настороженными взглядами. Ариен проводит рукой по волосам. Я впервые замечаю, что они стали короче. Он подстригся, и неровные локоны делают его намного старше.

– Тогда что ты имела в виду на самом деле? – спрашивает он, сощурив глаза. Все начинает проясняться, и его голос дрожит, треснувший от ощущения испытываемого предательства. – Ты ведь и не хотела возвращаться, да?

– Ариен, нет, это не… – Я запинаюсь, беспомощно смотрю на свои окровавленные руки. – Я не могу уйти. Я… я не могу.

Я отворачиваюсь от них, по моим щекам текут новые слезы. С прерывистым вздохом Роуэн подходит ко мне. Он касается моей руки, его большой палец касается печати, нанесенной на мое запястье.

– Лета, – говорит он, – что ты наделала?

Я начинаю дрожать, поскольку прилив силы, который я использовала, чтобы вернуть его и Ариена, теперь иссяк. Боль пронзает меня насквозь, острая, как иглы. Я сжимаю руки в кулаки, чувствую засыхающую кровь на своей коже. Я плачу так сильно, что не могу говорить. Я все еще нахожусь в темном сердце костяного дерева, и украденная сила течет по моим венам. Все, что я слышу, – это крики.

– Я должна остаться, – выдавливаю я, – потому что никто не будет в безопасности, если я этого не сделаю. Ни здесь, ни в Верхнем мире.

Роуэн смотрит на меня, со всей нежностью и отчаянием. Затем он берет мое лицо в ладони и наклоняется ближе, пока наши лбы не соприкасаются. Он дрожит от гнева, но когда он говорит, его голос звучит мягко.

– Скажи мне. Расскажи мне все, что произошло.