Ночь, сон, смерть и звезды

Первый академический год без Уайти. Скоро будет первая годовщина его смерти.

Она выдергивает волосы из своей замученной, ноющей головы. Выдергивает ресницы. Испытывая панику, внутреннюю пустоту. Приступы тошноты. Что с ней происходит?

Дорогая, у тебя все получится. Главное, не сдавайся, как это делал я.

– Доктор Маккларен?

– Марк, пожалуйста. Просто «Лорен».

С ним она держалась исключительно по-дружески. Тепло, бесхитростно. Вот почему этот человек никогда не поверит распространяемым о директрисе гадостям. Он всегда будет ее защищать до последнего.

Это входило в стратегию Лорен: каждую осень делать ставку на молодого учителя, которого она будет выделять из общей массы. Нередко в их число попадали мужчины до тридцати или чуть старше – привлекательной наружности, обходительные и смотрящие ей в рот, как казалось Лорен.

Чаще всего неженатые. И без пары, насколько она могла судить.

Всего в школе Северного Хэммонда было сто девять учителей и немалый административный штат под ее непосредственным руководством.

Из всего этого состава, по ее расчетам, требовалось как минимум десять человек, преданных ей (пусть неявно) непоколебимо и фанатично.

Большинство (пожилых) преподов достались ей по наследству. Они входили в профсоюз учителей, и «избавиться» от них было не так-то просто. В своем списке Лорен помечала (несомненных) сторонников – звездочкой, а (очевидных) предателей – крестиком. Случалось, люди из первой категории переходили во вторую, а вот обратных случаев почти не наблюдалось.

Невероятно, как ее вчерашние протеже вдруг теряли почву под ногами и превращались в изгоев, а то и врагов, уже в следующем учебном году. Как всякий опытный администратор, Лорен использовала своих подопечных, как карты, и делала правильные расклады. Достаточно было кому-то публично высказаться против ее политики, и эта карта переходила из одной колоды в другую, а чтобы вернуться обратно, человеку надо было потом много раз проголосовать за доктора Маккларен. «Если вас здесь что-то не устраивает, я с удовольствием напишу вам хорошую рекомендацию в другое учебное заведение», – говорила она, кажется, со всей искренностью недовольным, что неизменно оказывало на них отрезвляющий эффект.

А вот молодые учителя, чья карьера в этой школе началась благодаря Лорен, готовы были всячески ей потакать, поскольку существовала конкуренция и они зависели от оценок руководства. Их лояльность носила строго вертикальный характер: они отвечали перед директрисой и не могли себе позволить проявлять великодушие по отношению к коллегам-соперникам.

Лорен чувствовала себя капитаном, стоящим на носу корабля и бросающим вызов ветрам и бурному морю. Палуба ходит ходуном, и все моряки выполняют ее команды – главное, ни с кого не спускать глаз.

– Итак, Марк… я надеюсь, что вы скажете «да».

– Я… для меня это большая честь, доктор Маккларен… то есть Лорен…

– Отлично. Я отправлю председателю программы вашу фамилию. Мне кажется, для вас это будет настоящая радость… и, разумеется, вызов… представлять всех учителей английского языка нашей школы, притом что вы здесь отработали только один год.

Молодой человек был несколько огорошен. Он смущенно улыбался, как будто, узнав о приглашении к директрисе, в этот святой кабинет с (обычно) опущенными жалюзи на окне, смотрящем на парковку, он ждал, что с ним не продлят контракт на следующий год.

А вместо этого ему предложили принять участие в конференции учителей английского языка со всего штата, которая состоится в ноябре в городе Олбани и будет называться: «Будущее печатного слова в публичных школах: есть ли оно?».

Лорен тоже планирует там быть. Может, Марк Свенсон даже отвезет ее в Олбани на своей машине.

Марку под тридцать, и эта школа не первое его место работы. Получил степень бакалавра в Университете штата Нью-Йорк в Буффало, а магистерскую степень в том же университете, но уже в Бингемтоне. Дерзкий, честный, остроглазый и при этом такой почтительный жесткошерстный терьер с приятным лицом и хорошими манерами. Излучающий энтузиазм. Не сказать чтобы красавец, но Лорен не покупалась на «красивую внешность», знала по опыту: если мужчина хорош собой, ему нельзя доверять. А еще она не любила мужчин ироничных, едких, информированных, с хорошо подвешенным языком, всезнаек вроде нее. Она не любила коротышек – во-первых, они коротышки, а во-вторых, их будет к ней тянуть только потому, что она сама такая же. Она всегда держала на расстоянии и отшивала таких мужчин на вечеринках. Ей нравились высокие мужчины и (отдельные) высокие женщины, но к последним, если к тому же привлекательные, она испытывала ревность, а к дурнушкам презрение.