Ночь, сон, смерть и звезды

В последнее время она видела Одри Рабино слишком часто.

Слишком часто — в смысле, несколько раз в неделю и, как правило, случайно.

Молодая женщина слишком громко смеялась, обнажая десны. Она остригла свои грязно-каштановые волосы в попытке быть гламурной – ну полный провал. Носила массивные ожерелья. Будучи высокой, надевала туфли без каблуков. Держалась слишком обходительно, слащаво, еще и бедра широкие. На учительских совещаниях хохотала над глупыми шутками, чтобы подольститься к старшим коллегам. Ладно бы только это, так еще изображала интерес – явная уловка.

А помада на губах! Еще один провал. Все равно что накрасить губы лошади.

Рабино, увлеченно беседующая в коридоре с ученицами, вызывала у директрисы сильные подозрения. О чем они там шушукаются?

Но еще хуже – Марк Свенсон и Рабино, идущие после рабочего дня к парковке. Остановились возле ее машины, о чем-то увлеченно говорят. Что они там замышляют?

Надо мне купить бинокль, подумала расстроенная Лорен. И встроить чип, чтобы слышать их голоса на расстоянии.

Хотя ей, конечно, плевать. Уж ей-то точно.

Звонок от Беверли.

Оставила истерическую запись, на которую у Лорен нет никакого желания отвечать.

Лорен! Вчера они решили прокатиться на папиной байдарке.

На нашей байдарке!

По озеру, на нашей байдарке.

Вдвоем.

Ты можешь себе представить – мама в байдарке!

(Пауза. Беверли тяжело дышит.)

Их видели соседи. Мне так стыдно!

Мне позвонила Минни Холдрон: «Беверли, никак твоя мать катается по озеру на байдарке вместе с рабочим, который стрижет газон. Мы подумали, что ты должна знать. И она сделала себе новую прическу, заплела косу и стала похожа на индианку».

Сюрприз: Марк Свенсон таки собирается в ноябре на конференцию в Олбани, и, когда Лорен как бы невзначай заговорила о том, что пока не знает, как туда добираться, он (простодушно?) заметил: мол, кое-кто из коллег думает составить ему компанию и он надеется, что они смогут поместиться в его машине.

В ее реакции прозвучало удивление и разочарование: «Вот как. И кто же они?»

(Зачем она спросила? Какое, казалось бы, до этого есть дело Лорен Маккларен?)

Просто коллеги, учителя английского языка. Естественно, она их всех знала, и ей оставалось только изобразить подобие энтузиазма: Прекрасно. Профессиональные конференции важны для вашей карьеры.

Она рассталась с ним, улыбаясь, даже испытав облегчение. О чем бы она говорила несколько часов с молоденьким учителем, сидя с ним вдвоем в машине?

Кажется, мне просто все обрыдло. Нет никого, кто был бы достоин моей любви и кто полюбил бы меня в ответ.

Чешется голова. Чешутся веки. Чешутся кутикулы.

Поздний вечер. Мозг гиперактивен.

Она гонит от себя мысли о Марке Свенсоне.

Об Одри Рабино. (Которая, если стала любовницей Марка, скорее всего, поедет на конференцию в Олбани, где будет сидеть среди зрителей и пялиться на него влюбленными глазами… поедет в его машине, бок о бок с его друзьями. Но как может Лорен влезать в такие мелкие подробности!)

Она решила, что пропустит эту конференцию. Бог с ней. Есть конференции и поважнее.

О том, чтобы выпить, она не думает. Из старших сестер Маккларен она-то как раз непьющая.

Привет, Том! Давно тебя не слышно. Как продвигается судебная тяжба? Или мне не стоит спрашивать? (Пауза.) А как насчет твоей встречи с… как его… Рамиресом? Вы уже договорились? Заключили сделку, чтобы он отстал от нашей пришибленной матери? (Пауза.) Наверно, нет, раз не звонишь. (Пауза.) Недавно мне звонила Бев и сказала, что маму и Рамиреса соседи видели катающимися по озеру на нашей байдарке… Надеюсь, то был кубинец-коммунист, а то соседи решили, что это один из рабочих, которые стригут наш газон. (Пауза.) Она теперь заплетает косу, как индианка. (Пауза.)

Боже мой, Том. Что бы подумал наш отец!

Ужасные новости! Дробью в сердце.