Ночь, сон, смерть и звезды

Подруги ждут не дождутся, когда она уйдет в дамскую комнату, чтобы посплетничать.

Бедная Джессалин! Еще недавно была настоящей красоткой.

У нее такое напряженное лицо.

Правда? А мне показалось, что она отлично выглядит.

Но она вся поседела! Словно за одну ночь.

С такими белоснежными волосами не надо ничего делать, я ей завидую.

Она сильно похудела. Ей это не идет. Уайти не понравилось бы, он не любил худых женщин.

Она совсем не ест, заметили? Возит еду по тарелке.

Со мной вначале было так же. Я потеряла двадцать фунтов.

Завидую, но…

Она не пьет, и это уже хорошо.

У нее такой усталый вид! А ногти…

А что с ногтями?

Не обратила внимания? Сломанные, потрескавшиеся.

Это симптом недоедания. У меня такое было.

А вы слышали? Уайти оставил ей совсем немного денег. Какой-то сложный «траст»…

Странно, он ее так любил…

Но она же унаследовала дом…

…половину недвижимости мужа…

Может, Уайти тайно держал деньги в заграничных банках…

Уайти, он такой! Соображал…

Но он очень любил Джессалин, разве нет?

В душе он был тихушник.

Кто? Уайти Маккларен?

Он же был босс. С виду они все такие хорошие, а копнешь… В тихом омуте черти водятся.

Откуда ты все это знаешь?

Отвечу тебе так: я знала Уайти Маккларена почти пятьдесят лет.

– Миссис Маккларен, спасибо.

Она с готовностью вручила парковщику свою карточку. Скорей бы отсюда уехать к себе на Олд-Фарм-роуд!

Бросила подруг в ресторане. Не вернулась из дамской комнаты, где ее чуть не вырвало.

Парень уходит в дебри огромной подземной стоянки возле «Хилтона», вознесшегося над забетонированной землей и уходящего глубоко в землю.

Вдова ждет, когда стрелка часов вернется в исходную точку.

Она дрожит на знобящем ветру. Тканевое пальтецо не для минусовой температуры на реке Чатоква.

(Где ее машина? Куда пропал парковщик? Может, он про нее забыл? Или, еще хуже, смылся в ее машине?)

После ухода Уайти ей все чаще мерещатся подобные выходки. На секунду закроешь глаза, а когда снова откроешь, оказывается, прошло уже несколько часов, а то и дней. Стоит ей только покинуть дом, где она в безопасности, как она чувствует себя человеком, высаженным на необитаемом острове.

Она знает, чтó сейчас про новую вдовушку говорят вдовы со стажем, и у нее пропало всякое желание снова их видеть.

Их жалость для нее хуже холодной пасты. А еще хуже их благонамеренная симпатия… что-то вроде занозы под ногтем, от чего хочется спастись.

Эти женщины обсуждают ее мужа с таким запанибратством, словно имеют на него права. Словно они знают про Уайти Маккларена что-то такое (ну да, он вырос в Хэммонде, в отличие от нее), чего не знает она, о чем он предпочел умолчать.

Она испытывает сомнительное чувство победы, оттого что сумела подавить постыдный физический приступ в дамской комнате, оклеенной розовыми обоями. Она отказывалась признавать болезненно-бледное лицо в зеркале, лучше дождаться, когда она окажется в родных стенах, где Уайти будет непросто ее найти (если он предпримет такую попытку).

Не дождавшись парковщика, вдова сама отправляется искать машину на гулкой продуваемой подземной стоянке, которая кажется совершенно пустой.

Бесконечные ряды автомобилей, и ни одного человека.

– Уайти, помоги мне!

Впереди что-то замаячило… явно не человек, какое-то приземистое существо… то ли собака, то ли крупный пушистый кот… не торопясь, с этакой издевкой уходит прочь, без всякой паники. И залезает под автомобиль. Господи, уж не крыса ли?

На мгновение ее как будто парализует. Но даже в этом состоянии она соображает, что нельзя повторно звать на помощь мужа, только наводить панику.