Ночь в Новом Орлеане

– Но на этом, наш разговор о жизни почти закончился, – продолжала Джесс, – были только комментарии, типа «у каждого была разная жизнь, но судьба у всех одинаковая». Но не очень хочется вас ими утомлять, потому что вы поняли соль. О, вижу, у вас тоже заканчивается чай. Али, передай, пожалуйста, чайник.

Али выполнил её просьбу. Та налила себе в чашечку и передала Чарли. Та налила и передала Лиде. Та, отлив, мне. Я налил себе чай и передал Али. Он повторил мои действия и на этом круг замкнулся. Мы продолжили чаепитие в восточной традиции. Все пили чай медленно, чтобы дать Джесс договорить до конца.

– Основной темой наших бесед была Жизнь. Её можно ещё назвать «О любви и о смерти». А так как одним из участников диалогов был сам Смерть, а так же половина аудитории, умерших о несчастной любви, тема получилась практически полностью раскрытой, качественной и самое важное, настоящей. Никогда у меня не было таких хороших бесед. Особенно, мне понравились рассуждения Смерти.

– Может, ты влюбилась в него? – пошутил я.

Но Джесс не поняла иронии.

– Не знаю. Возможно. Хотя, скорее да, чем нет. Влюбилась поуши, хоть и давала себе клятвы никогда не влюбляться после той, болезненной, первой любви. Говорила, что лучше умереть в полном одиночестве, чем вот так, каждый раз умирать от рук человека, которому дала в руки нож. И ещё много раз, если честно, дала бы, если бы не умерла. После этого казалось, что любовь – глупо и влюбляются только глупцы и слабаки, у которых не хватает ни ума, ни сил принять в себя всю полноту одиночества. Только в одиночестве все тайны раскрываются, потому что перестают тебя интересовать. Тишина нашептывает самые великие идеи. Нет ничего лучше этого. А теперь, я снова влюбилась. И не в хохла на Ладе, а в саму Смерть. Дура, блин! Совсем чокнулась. Наверное потому что все мечты сбываются. Рано или поздно, так или иначе, блин.

– Макс Фрай, – заметил я.

– Да, мне кажется, что она всегда писала про меня.

– Ну, это вряд ли, потому что она всегда писала про меня, – внезапно ворвалась Лидка, сделав глоток чая, который больше был похож на пустое касание губ зеленой воды.

Али и я засмеялись.

– Возможно, кто знает, какие тараканы у неё в голове. Кафка и Лавкрафт отдыхают, – громко заржала Джесс.

– А как ты думаешь, Смерть любит тебя? – внезапно спросила Чарли.

Я прислушался. Ведь мужчины любят сплетни гораздо больше женщин, вопреки всем стереотипам.

– Не знаю, но если нет… я не знаю. В этих играх не на жизнь, а на смерть мы имеем самое малое значение. Все решает избранник, которому дан в руки нож и выбор: воткни его в меня или защити им, но смотри, выкручивайся потом сам. Третьего не дано. Таковы правила. Кто играет с любовью, тот либо побеждает, либо погибает. Середины не бывает.

– О, Джорджа Мартина вспомнили, – оживился я.

– Да, извини, просто слишком много прочитала от скуки и теперь просто не могу не думать словами других.

– Но у тебя должны быть и свои слова, так всегда бывает, – внезапно вступил Али.

– Ни у кого нет своих слов. Уже все сказано. И невозможно сказать какую-то мысль, которая обязательно была бы твоей. Теперь, уже всё равно.

– Какую бы чушь не твердил Смерть, время ещё есть. И у вас со Смертью всё получается, хоть я даже и не представляю, что из этого выйдет. Впрочем, сама сказала, что твои мечты всегда сбываются. Так или иначе.

– Спасибо, – поблагодарила меня Джесс.

– Ну что ж, я думаю, этот душевный разговор нужно скрепить ещё более душевным вальфдорским салатом. Сам плёл. Хорошее вышло наваждение – от оригинала невозможно отличить. Специально старался угодить даже самому строгому критику: едоку, – совершенно серьезно предложил Али, и по его выражению лица было понятно, что отказ он не примет.

Он не встретил возражений, разве что, сам пожалел. Ему пришлось отбиваться от ложек голодных гостей. Но, успешно отбившись, честно разделил огромную бочку с салатом между нами всеми. Зная его, не удивился, если бы узнал, что у нас порции равные вплоть до одного грамма.

– Только сильно не наедайтесь, – с материнской ноткой в голосе предупредил он, – у меня для вас припасен не только салат.

Мы честно пообещали не наедаться и принялись нажираться салатом.

Вальфдорский салат представляет собой кучу из листьев салата, яблок, орехов и майонеза. Когда Чарли, очень редко, делала этот салат, яблок в нём было больше, чем всего остального вместе взятого. Ощущение, что просто ешь яблоки с майонезом. Но салат Али был восхитителен. Так и хотелось закричать: «Алилуя! Я попал в рай!». Запереться в комнате и просто всю жизнь радоваться, что попробовал этот салат. Там всё было идеально. И, конечно же, проступала нотка чего-то незнакомого и неописуемого. Это был секретный ингредиент, который и придавал салату восхитительный вкус. Секрет его приготовления Али не раскроет, даже если подвергнуть его жесточайшим экзекуциям – знаем мы таких.

Когда бочки с радужным салатом были опустошены, Али подал тарелку с самыми разнообразными видами мяса, так красиво уложенными, что хотелось просто наброситься на эту гору, пожирая всё на своем пути.