Ночь ведьмы. Книга первая

– И я хочу тебя. – Ее слова звучат как шепот, обещание.

– Мне нужно, чтобы ты понимала, это не тайное свидание мне на прихоть, – поясняю я, заглядывая ей в глаза. – Когда я говорю, что хочу тебя, я имею в виду тебя всю, навсегда. Мне нужно не только твое тело, Фридерика, я хочу тебя и отдаю тебе себя, все мое, что ты пожелаешь.

Ее глаза загораются.

– О, я много чего твоего желаю.

Я крепче сжимаю ее спину, притягивая ближе, и знаю, что это заставляет ее почувствовать то, чего желаю и я. Она запрокидывает голову, и я завладеваю ее губами в глубоком поцелуе. Теплая вода, доходящая нам до пояса, манит глубже. Я утягиваю нас в темную воду, молясь на алтаре ее губ.

В самом глубоком месте вода доходит Фрици только до груди. Я поворачиваю нас, и вокруг наших тел пробегает рябь, когда я прижимаю Фрици к гладкой каменной стене. Под водой мои пальцы, сжимающие ее бедра, напрягаются, и она откидывается назад, выгибая спину.

– Пожалуйста, – хнычет она.

Я слишком долго прятался за масками, сдерживал эмоции, менял лица. Я знаю, что когда Фрици смотрит на меня сейчас, то видит все закоулки моей души, обнаженной перед ней, она видит страстное желание, которое я не могу – не буду – скрывать.

Я никогда не стану прятать от нее себя настоящего.

Я высовываю одну руку из воды, и бриллиантовые капли падают на ее тело. Я провожу пальцами по ее коже, легонько лаская ее бледную шею, веду рукой вниз, между ее грудей, и ниже, снова оказываясь под водой, еще ниже.

Я хотел этого – ее – слишком долго, так что не могу не наслаждаться каждым мгновением, каждым вкусом. Я склоняюсь над ее телом, проводя языком по раковине ее уха. Смакую то, как она извивается от моих прикосновений, и ее умоляющие стоны, которые срываются с ее розовых губ. Для меня пытка сопротивляться, ждать, затягивать это, но это самая сладкая пытка из всех, какие я когда-либо переживал.

– Отто, – стонет Фрици, и я слышу в ее голосе приказ, нетерпение, когда она прижимается к моей руке, ее тело требует от меня большего. Я не могу сдержать смешок, подступающий к горлу. Отчасти мне нравится, что она хочет меня так же сильно, как и я ее. Но гораздо сильнее я испытываю ненасытный голод.

Я отступаю назад, совсем чуть-чуть. Фрици пытается удержать меня рядом с собой ногами, но я заставляю воду работать на меня, высвобождаюсь и позволяю телу Фрици зависнуть передо мной на водной поверхности.

Она пиршество, которым я намереваюсь насладиться сполна.

Ее бедра приподнимаются над водой, когда я касаюсь языком ее сердцевины, теплой и сладкой. Вода колышется от наших движений, нежные волны набегают на ее волосы и заставляют их темнеть. Фрици опускается ниже, ее плечи касаются поверхности воды, когда она позволяет себе полностью расслабиться в ласках моих губ.

Мои руки скользят по ее влажному телу, по ее изгибам, прижимаются к ее мышцам, которые напрягаются, когда она просит еще, еще.

И это именно то, что я намерен ей дать.

Я бросаюсь вперед, в воду, обхватываю ее тело руками и завладеваю ее ртом, мой поцелуй ждет ее ответа. Она отзывается на мои прикосновения прикосновениями, ее руки обнимают меня за шею, и это позволяет ей приподняться над водой и прижаться ко мне всем телом. Фрици наклоняет голову, облизывает линию моей челюсти, покусывает кожу, и теперь это я издаю стон, умоляя о большем.

– Ты хочешь еще, охотник? – шепчет она. – Так возьми.

Под водой мои руки сжимаются вокруг ее талии, мое тело находит ее, входя. Жар желания, окутывающий нас, поглощает все сильнее, и я могу только произносить ее имя, снова и снова, как молитву, которую никогда не перестану повторять.

* * *

После этого мы находим у входа в бассейн большие пушистые одеяла, аккуратно сложенные и согретые, а также одежду – удобную, но простую тунику для меня и новую сорочку и зеленое платье с разрезом, отделанным золотой вышивкой, для Фрици. Мы устраиваем себе гнездышко на гладких камнях в тени, в дальнем конце бассейна, где над теплой водой поднимается пар.

– Что ж, по крайней мере, теперь тебе есть о чем рассказать в следующей исповеди, – бормочет Фрици, хихикая.

– Исповедь предназначена для искупления грехов, – говорю я, запуская пальцы в ее мокрые волосы.

– Мне все показалось довольно греховным, – поддразнивает Фрици.

– Нет, – твердо отвечаю я. – Любовь никогда не бывает грехом.

Фрици опирается на локти и смотрит на меня снизу вверх.

– Ты действительно в это веришь, – удивленно произносит она.

– Конечно.

– Но…

– Никаких «но». Никаких выводов или исключений. Любовь – это не грех. Никогда им не была и никогда не будет. Любой, кто пытается исказить эту простую истину, и есть грешник.

Фрици снова устраивается поудобнее, кладет голову мне на грудь, лениво проводя пальцами по подолу моей туники, и это заставляет меня задуматься, сколько еще так называемых грехов я хотел бы совершить сегодня ночью.

– Я все думала о… – начинает Фрици, ее голос медленный, задумчивый.

– О том, что нам стоит снять одежду и снова принять ванну вместе?