Ночь ведьмы. Книга первая

Я сосредотачиваюсь на гребле. На шлепанье весел по воде. Плеск и скрип. Я – винтик в мельнице, толкающий лодку вперед.

– Уже полдень. – Голос Фрици пронзает прохладный воздух. Я поднимаю взгляд, пот щиплет глаза, и вижу, что мои спутницы сидят, не сводя с меня глаз. Брови Фрици сдвинуты, на лице написано беспокойство.

Полдень. Время, когда Дитер собирался устроить пожар.

– Ты можешь остановиться на секунду, – говорит Лизель так, будто мои попытки спасти ей жизнь раздражают ее.

Я разминаю пальцы, только сейчас заметив, как они онемели.

– Где мы? – спрашивает Лизель.

– Мы не должны останавливаться до Целля или Кохема, если это возможно, – отвечаю я. Пытаюсь обхватить весло пальцами, но мои плечи вздрагивают, протестуя. Я поднимаю глаза на Фрици. – У тебя есть какие-нибудь зелья для придания сил? – спрашиваю ее. – Что-нибудь, что поможет мне продолжать грести.

– Нет, – отвечает она тихим голосом.

– Ладно. – Я киваю, размышляя про себя. Здесь, вдали от города, на удивление мало лодок. – Я могу сойти на берег, найти травы, просто скажи, какие нужны. Ты можешь приготовить зелье, которое поможет мне грести быстрее, да? Мне не нужно спать.

– Еще как нужно, – противится Фрици. – И нет, я не буду готовить тебе такое зелье.

– Но!..

– Мне все равно, – говорит Лизель. – Пусть его сердце разорвется от переутомления.

– Мне не все равно! – огрызается на нее Фрици.

– Тебя волнует его сердце? – ехидно интересуется Лизель.

Румянец заливает щеки Фрици, но она поворачивается ко мне со свирепым видом.

– Мы слишком устали. – Она глядит в сторону берега. Деревья здесь густые. – Если мы вытащим лодку на берег, сможем спрятаться здесь и отдохнуть.

Я не люблю останавливаться. Но если мое тело не выдержит, Фрици и Лизель окажутся в опасном положении.

– И нам надо найти путь, – добавляет Фрици. – Мы бежим без цели. Нам нужно направление.

Это то, с чем Лизель может помочь. Если она не слишком устала, чтобы использовать свою магию.

Я нахожу место, где благодаря упавшему дереву легче сойти на берег, и помогаю Фрици и Лизель выбраться, прежде чем вытащить лодку на сушу и спрятать между деревьями, подальше от воды, там, где мы будем на достаточно безопасном расстоянии от реки так, что нас не заметят.

Фрици подметает веткой площадку, укрытую среди деревьев, и когда предлагает мне отдохнуть, я с радостью соглашаюсь. Лизель сидит на корне, вертя в руках кремень и огниво из трутницы, высекая искру за искрой между пальцами.

Я вспоминаю, что рассказывала Фрици о своей кузине и ее любви к огню. Она использует пламя, чтобы увидеть будущее. Мой взгляд останавливается на огоньке, танцующем вокруг крошечных пальцев Лизель. Мысли сразу же возвращаются к сестре. Сможет ли Лизель узнать, где Хильда? Я не позволяю себе думать об этом сейчас. Девочка не доверяет мне, но более того – она ребенок, который пострадал из-за своих способностей. Я не могу давить на нее.

Пока я думаю об этом, замечаю, что ее взгляд прикован ко мне. Она отводит глаза, но я успеваю заметить тот же бледно-голубой отблеск, что и в глазах Фрици. Маленькая ведьма интересуется мной не меньше, чем я ею.

Я сажусь, беря в руки веточку. Легким движением запястья достаю кинжал из чехла, спрятанного в рукаве рубашки.

«Последний раз я использовал его, чтобы пронзить горло Бертрама».

Я прогоняю эту мысль прочь, пусть она и запечатлена в моем сознании. Я верчу веточку в руках. Та еще совсем зеленая, но лезвие у меня острое, и, несмотря на то что устал, я могу быстро справиться с этим делом, так как за свою жизнь выстругал достаточно. Я вырезаю лошадку с вечнозелеными иголками вместо хвоста. Фрици тем временем суетится в нашем маленьком лагере, проверяет припасы, достает свежую воду.

Я замечаю, что огонек в глазах Лизель погас. Она наблюдает за мной, но когда поднимаю взгляд, она отворачивается и смотрит в лес.

Я бросаю ей деревянную лошадку, и Лизель ловит ее в воздухе.

Я усмехаюсь, а она хмурится и роняет ее, будто я бросил ей дохлую мышь.

Я прислоняюсь спиной к стволу дерева и замечаю, что Фрици остановилась, чтобы, беззастенчиво улыбаясь, понаблюдать за нашим выяснением отношений.

– Она не из лучшего венецианского стекла, – бормочу я, пожимая плечами.

Фрици хмыкает, наклоняясь и ставя лошадку на ноги.

– Это очень мило.

Фрици садится между нами. Когда Лизель думает, что мое внимание приковано к ее кузине, она протягивает руку, хватает игрушку и засовывает ее в карман юбки. Мы с Фрици делаем вид, что ничего не замечаем.

Впервые в глазах Фрици вспыхивает огонек радости.

Но быстро гаснет.

– Нам нужно поговорить. – Ее голос тихий, но привлекает наше с Лизель внимание.

– О твоем, – я едва могу произнести это, – брате.

Фрици опускает руки на колени и не отводит взгляда.

– Да, – просто отвечает она.

– Почему он так хотел убить тебя? – спрашиваю я, не в силах понять такую жестокость. Он оставил Лизель в живых, пытал ее, чтобы заставить применить магию, но собирался убить Фрици. Он не хотел использовать ее в своих целях. Почему?

В глазах Фрици мелькает боль.