Ночь ведьмы. Книга первая

Без промедлений я отправляюсь ставить защитные чары. Мне удалось найти корень лопуха и сушеный дудник, которые бесценны для моих целей, и я бормочу заклинание, которому научила меня мама, пока хожу по периметру комнаты, разбрасывая по пути травы.

Лизель собирает охапку веток и поджигает их. Костер небольшой, но для нас этого достаточно. Один взмах руки Лизель, и мы чувствуем заливающий зал жар пламени, хотя его свет и остается достаточно слабым, так что не выдаст нас.

Только теперь, в нашем жалком убежище, Лизель достает кулек, который принесла из Баден-Бадена.

– Крапфен[46]! – гордо заявляет она, доставая из свертка посыпанные сахаром пончики. – По одному на каждого!

– А еще хлеб, вяленое мясо, сыр, пиво… но мне показалось, что без крапфена не обойтись, – добавляет Отто. Его глаза сверкают в свете костра, когда Лизель протягивает ему один пончик. Сама она немедленно впивается зубами в свой, размазывая белый сахар по щекам и носу, и все вокруг начинает пахнуть сладостью, дрожжами и горьковатыми травами.

Я заканчиваю наводить чары и вытираю руки о юбку. Можно подумать, моя юбка в состоянии чем-то помочь – она покрыта коркой грязи после побега через акведуки Трира. Я бы беспокоилась о своем внешнем виде, если бы все мы не выглядели ужасно, к тому же моя кузина уже наполовину расправилась с пончиком размером с ее кулак, а Отто так улыбается ей, что мне становится не до грязи.

Я опускаюсь на колени рядом с Лизель. Она пытается передать мне пончик, но я качаю головой.

– Сначала это. – Я достаю пузырек с зельем, которое приготовила из остатков дудника, смешав с растаявшим снегом. Наношу немного на палец и вывожу защитный знак у Лизель на лбу: овал с несколькими черточками.

Глянцевый символ держится на коже Лизель достаточно долго, чтобы мне успело померещиться дерево из моих снов. Его ветви тянутся, изгибаются и покачиваются в такт голосу.

Голос не обращался ко мне уже несколько дней. Не пытался повлиять на меня с помощью дикой магии. Не пытался мучить или помочь.

Я должна радоваться, что в моей голове тихо. Но почему меня не покидает чувство, будто что-то изменилось, что грядет такое, чего я не могу предугадать?

– А теперь ешьте, – объявляю я, – потом нам нужно как можно лучше выспаться.

Лизель надувает губы.

– Но сегодня Рождество.

– Мы не празднуем Рождество.

– Но я пропустила Йоль, потому что была в малюсенькой лодке и убегала от злого кузена.

Лизель надувает губы еще больше, и я замечаю смущенную ухмылку Отто, которую он пытается скрыть за глотком пива, которое мы купили у старушки на старой мельнице. Он морщится от неприятного вкуса, и я едва сдерживаю смех.

Наконец я сдаюсь.

– Ты невыносима, – говорю я, а Лизель широко улыбается. – Может, охотник захочет посмотреть на одну из наших йольских традиций?

Отто поднимает взгляд, отводя бутылку пива от губ.

– Хочу, – соглашается он, глядя мне в глаза.

– В любом случае хорошо сделать подношение сегодняшним вечером, ведь завтра мы отправимся в их владения.

– Подношение лесному народу? – спрашивает Отто.

– И богиням. – Я пожимаю плечами. Дома это был формальный обряд, подношения обычно отдавали бродячим кошкам или родители убирали все после того, как дети ложились спать. Но раз мы здесь, может, лесные жители придут, чтобы забрать наши дары?

– В Бирэсборне, – начинает Лизель, – каждый оставляет что-то ценное, чтобы лесной народ и богини знали, что для нас это имеет значение. – Она зажимает в ладонях последний кусочек крапфена и громко вздыхает. – Как это.

Я толкаю ее руку с кусочком лакомства и беру свой крапфен.

– Как насчет того, чтобы он был от нас двоих? Он напоминает мне о доме. Это достойный дар, ты так не думаешь?

Лизель смотрит на меня, понимая, что я пытаюсь убедить ее доесть свою порцию, но она улыбается.

– Если ты настаиваешь, – соглашается она.

Мы обе выжидающе смотрим на Отто.

Он делает еще глоток пива и морщится. Его взгляд устремляется на бутылку, и ему в голову приходит какая-то идея, он роется в рюкзаке и достает одну из бутылок, которые они с Лизель купили в городе.

– Это будет моим подношением, – заявляет он. – Это хорошее пиво. По крайней мере, надеюсь, что хорошее. Девушка, у которой я его купил, напомнила мне Хильду. Она сказала, что готовила его по рецепту своей матери, а Хильда тоже так делала. – Он замолкает, заглядывая мне в глаза. – Это достаточно щедрое подношение?

Мне приходится дважды вдохнуть, чтобы утихомирить бешеный пульс.

– Идеальное.

– Что ж, лесному народу это наверняка понравится больше, чем моча, которую мы получили от мельничихи.

Лизель хихикает, а Отто смотрит на меня извиняющимся взглядом, но Лизель произносит слова и похуже.