Ночь ведьмы. Книга первая

Я отдаюсь во власть его силы, беспомощная, но готовая открыться ему прямо сейчас, наслаждаясь движениями его языка на своей коже. Но все же мне нужно снова ощутить его вкус, я хочу насытиться его сладостью, поэтому прикладываю ладони к щекам Отто и направляю обратно. Это своего рода поклонение – быть рядом с ним, наслаждаться биением пульса на его шее, наслаждаться тем, как он теряется, когда я посасываю его губу.

– Фрици? – доносится голос Лизель из замка.

Я замираю, задыхаясь, прижимаясь к Отто и стискивая его волосы. Моя кожа пылает, я прихожу в себя. Отто тоже замирает и, затаив дыхание, держит одну руку у меня на затылке, а другой обхватывает мою спину.

– Фрици, – снова зовет Лизель. – Я не хочу спать одна.

Я прочищаю горло, хотя и знаю, что мой голос все равно прозвучит хрипло.

– Я… я иду, – кричу Лизель.

– Liebste, – шепчет Отто и целует меня в щеку. «Дорогая».

Я недостойна его. Я эгоистка. С тех пор как мы встретились, Отто продолжает нести бремя собственного горя, но все равно смотрит на меня так, словно мира вокруг не существует. Если я смогу стать для него целым миром, если смогу положить конец его внутренней войне, сделаю это, сделаю, я…

– Я с тобой не закончила, – говорю ему, чувствуя себя настолько свободной, что, когда он ставит меня на ноги, мне приходится ухватиться за волосы на его затылке, чтобы не упасть.

– Мы найдем время, – обещает Отто, и я снова прикусываю его губу, потому что могу, потому что этот момент вызывает бурю эмоций, и я в его власти так же, как и он в моей.

Я делаю еще один вдох, прижимаясь к Отто, собираясь с силами, а затем отталкиваю его.

Он хватает меня за запястье и тянет назад, обхватывая мое лицо ладонями. В лунном свете его глаза встречаются с моими, вспышка желания затихает во время этой короткой передышки, и он проводит большим пальцем по моей скуле, поглаживая мое ухо.

Я не жду, что он что-нибудь скажет. Мы понимаем все в одном этом взгляде, тяжесть слов, лежащую на сердце, – чувство недостойности, вину, стыд. Но так или иначе, мы вместе, хотя, возможно, и не заслуживаем друг друга. И когда Отто снова целует меня, поцелуй получается нежным, а его шершавые губы кажутся мне атласом и вызывают из моих глубин еще один стон.

Не отпуская Отто, я тяну его за собой обратно в замок, в манящее тепло маленького убежища, которое мы создали в мире, сотканном из опасностей и пламени.

30. Отто

Когда Фрици и Лизель уютно устраиваются на полу, я отправляюсь на долгую прогулку по холодной декабрьской ночи, чтобы заставить себя думать о… чем угодно, только не о ней в моих объятиях, не о ее губах. Я прокручиваю в голове все, что мы сделали, все, что я хочу сделать, набираю пригоршню снега, припорошившего разрушенную стену замка, и растираю лицо, пытаясь изгнать похоть из тела.

Ни один священник не дал бы обет целомудрия, если бы сначала испытал поцелуй, каким наградила меня Фрици.

И я не священник.

К тому времени как я возвращаюсь в зал и осторожно переступаю через защитное заклинание, наложенное Фрици, снег с моего плаща уже испарился, а вот огонь, горящий у меня внутри, зажженный прикосновением Фрици, не ослаб. Я плотнее заворачиваюсь в плащ и ложусь в метре от Фрици, стараясь держаться как можно дальше, но все же достаточно близко к костру, чтобы не замерзнуть. Мне нужно поспать. Нам обоим нужен отдых. Завтра мы отправимся в Черный Лес и найдем там бог знает что – хотя, надеюсь, и мою сестру тоже, – и нам понадобятся все силы и сообразительность, которые у нас есть.

Я считаю до ста. До тысячи.

И в конце концов засыпаю.

* * *

Когда я просыпаюсь, она в моих объятиях.

Хотя приходится спать на грязных камнях заброшенного замка, мое тело расслаблено, потому что она лежит рядом. От правильности происходящего, от мысли, что эта девушка в моих объятиях, когда я просыпаюсь, у меня перехватывает дыхание. Фрици свернулась калачиком, спрятав руки под голову и прижавшись ко мне всем телом. Ее волосы рассыпались по моему плечу, моя левая рука лежит у нее под талией, а правая на ее боку.

Рассвет серый и холодный. Фрици все еще спит, а по тихому прерывистому похрапыванию рядом я понимаю, что Лизель тоже. Я лежу неподвижно, не желая разрушать это мгновение. Даже глубокой ночью, во сне, мы нашли дорогу в объятия друг друга. Я закрываю глаза, желая, чтобы этот момент длился вечно. Я вдыхаю запах ее кожи, ее волос, ее самой.

С мягким вздохом Фрици шевелится. Мои руки сжимаются вокруг нее. Ее тело напрягается, а затем расслабляется, будто соглашаясь. Она поворачивается так, чтобы оказаться лицом ко мне.

– Доброе утро, – шепчет она, устраиваясь удобнее в моих объятиях.

Мы совсем близко друг от друга, и хотя еще день назад я бы не позволил себе этого, теперь у меня нет ни малейшего желания отказывать себе в чем-либо, что имеет отношение к ней. Я поднимаю руку, откидывая прядь ее светлых волос и обнажая шею. Мои пальцы скользят по ее нежной коже, она вздрагивает, и это ощущение наэлектризовывает мое тело.

Я наклоняюсь, чтобы лизнуть ее ухо и прошептать: