Ночи дождей и звезд

Эльза медленно шла по узким улочкам, оглядываясь по сторонам и наблюдая за тем, как протекает жизнь в деревне. Люди мыли тротуары перед своими магазинчиками, раскладывали товары. В кафе и ресторанах старательно писали на больших досках меню.

Айя-Анна уже не казалась такой же веселой и беззаботной, как до катастрофы. Но по крайней мере, жители одолели горе. Или притворились, что одолели. Притворились, как и сама Эльза.

Она чувствовала, что неплохо справляется, пряча оцепенение и пустоту в душе. Она надеялась, что это так, с учетом обстоятельств. Вчера вечером она весело общалась с остальными, потом побыла опорой для Фионы, которая плакала у нее на плече по возвращении домой.

Она могла кивать и улыбаться людям, мимо которых теперь проходила, тут и там повторяя: «Калимэра!» Но все в ее голове казалось заторможенным и нереальным.

Эльза мечтала найти место, где она не будет чужой и где о ней позаботятся. Никогда еще она не чувствовала себя такой оторванной от жизни. У нее не было ни семьи, ни любви, ни работы и с самого отъезда из Германии… не было еще и дома. Отец бросил. Мать упивалась своим честолюбием, а к дочери своей была безразлична. Любовник лгал и продолжал бы лгать вечно.

Рядом с ней остановился обшарпанный фургон. Эльза подняла руку, чтобы прикрыть глаза от солнца и взглянуть на водителя.

Это была Вонни с кучей детей.

– Мы едем купаться на совершенно фантастическом пляже, о котором ты, возможно, не знаешь. Ты с нами?

– Отлично! Я обещала Фионе встретиться в полдень в гавани, но мы же вернемся до этого времени?

Эльза радовалась, что положила в свою корзинку купальник и соломенную шляпу. Теперь она была готова отправляться куда угодно.

– О, конечно, к тому времени мы вернемся, – согласно кивнула Вонни. – Нельзя, чтобы дети обгорели под полуденным солнцем.

Она сказала что-то по-гречески пяти- и шестилетним детям на заднем сиденье, и все они улыбнулись ей, хором крича: «Ясу, Эльза!»

Эльза ощутила комок в горле: как будто само небо услышало ее желание не быть одной. Будто она действительно могла принадлежать чему-то или кому-то. Хотя бы ненадолго.

Дэвид взял напрокат велосипед и проехал пять километров туда, где, как сообщила приютившая его семья, был чудесный пляж. Он хотел бы снова встретиться с той же компанией, обсудить вчерашний вечер: танцы, памятную акцию. Но никто другой этого не предложил, а Дэвид не хотел быть навязчивым.

Он поднялся на пару холмов и покатил вниз по склонам на другую сторону. Сельская панорама казалась ему прекрасной. И зачем кому-то жить в людном городе? Тратить часы на дорогу, вдыхая выхлопные газы, когда можно вот так благоденствовать на природе?

Он прибыл на место, где ожидал найти пляж, но, к своему разочарованию, сначала обнаружил припаркованный фургон. А уже потом – Эльзу и эту странную пожилую женщину Вонни, расположившихся на песке с десятком ребятишек.

На его глазах Вонни выстроила детей у кромки воды. Она широко жестикулировала. Дети кивали. Должно быть, она объясняла, что сперва купаться пойдут она и Эльза и что дети не должны заходить в воду самостоятельно.

Дэвид лежал на травянистом холмике и издали наблюдал за ними. Эльза была так прекрасна в своем элегантном бирюзовом купальнике, ее короткие светлые волосы сияли на солнце; у нее был легкий загар, в воду и из воды она шагала грациозно, успевая играть с детьми.

Вонни, маленькая и смуглая, с волосами, заплетенными на голове, была одета в практичный черный, уже двадцать лет как немодный купальник. Она тоже носилась в воде туда-сюда, подзывая и подбадривая молодежь, а еще помогала плыть более робким ребятишкам, держа их под подбородок.

Дэвиду очень хотелось присоединиться к ним, но он чувствовал, что будет мешать. В какой-то момент Эльза сама увидела его:

– Эла-эла, Дэвид, иди купаться, вода сказочная!

Он неловко направился к ним. Под шортами у него были плавки. Он снял очки и оставил их на аккуратно сложенной одежде.

– Ясас, име англос, – поприветствовал он детей.

– Как будто они сомневались, что ты англичанин! – поддразнила его Вонни.

– Действительно, – с сожалением вздохнул Дэвид.

– Да ладно тебе, Дэвид, ты лучше девяноста процентов отдыхающих, раз потрудился выучить несколько греческих слов. Не поверишь, как здесь ценится такое отношение.

– Правда? – Он был рад, как ребенок.

Один из детей вылил на него пригоршню воды, и Дэвид ответил:

– Очень хорошо, поли кала!

– Надеюсь, Дэвид, у тебя родится куча детей, – неожиданно сказала Вонни, – ты будешь замечательным отцом.

Томас спустился в гавань, где почти все вернулось в норму. Многие рыбаки уже вышли в море, другие чинили сети.

Рыбаки кивали ему. Он гулял здесь уже не первый день, так что его стали узнавать.

Один из них сказал что-то, чего Томас не понял. Вот теперь ему захотелось, подобно Дэвиду, залезть в разговорник, чтобы иметь хоть малейшее представление, о чем с ним говорят.

– Прошу прощения, сигноми, – извинился он.

– Мой друг говорит: вы и ваши друзья – хорошие люди, потому что разделили с нами скорбь, – ответил ему похожий на моряка рыбак со множеством татуировок.