Ночи дождей и звезд

– Знаю, часто испытываю такое искушение. Наверное, просто скажу им, что он тут устроил пьяный погром и избил подружку. О Фионе лучше умолчать, как считаешь?

– Я считаю так же, и самой Фионе тоже не стоит ничего говорить. Уговор?

– А не пытаемся ли мы играть в Бога? – задумался Йоргис.

– А хоть бы и так. Что-то Бог не спешил на помощь, пока этот задира лупил ее до полусмерти. Возможно, Всевышнего стоит подменять время от времени, – сказала Вонни с улыбкой, полной мрачного удовлетворения.

Той же ночью, но уже позже, Вонни поднялась в квартиру и обнаружила в кресле Томаса, сидящего в полной темноте.

– Святой Иосиф, у меня чуть сердце не выскочило!

– Привет, Вонни, – произнес страшно подавленный Томас.

– Ты позвонил сыну и снова его разозлил?

– Нет, я сидел тут часами, размышлял, что сказать Биллу, да так ничего и не придумал. Поэтому я решил вообще не звонить, – признался он.

– Может, так даже правильно, – одобрила Вонни.

– Что я за ослиная задница, раз не соображу, о чем можно поговорить с девятилеткой?

– Я бы сказала, вы общаетесь друг с другом так же плохо, как и многие другие отцы и сыновья. – Несмотря на ее тон, она ему вполне сочувствовала.

– Он не мой сын, – как отрезал Томас.

– В каком смысле?

– В прямом. Почти десять лет назад, когда мы с Ширли пытались завести ребенка, я пошел по врачам. Судя по всему, перенесенная в детстве свинка сделала меня бесплодным. Я весь день ходил, все думал, как сообщить Ширли. Но когда я вернулся домой, то и у нее нашлись для меня новости. Она забеременела, разве не чудо?

– Ты сказал ей?

– Нет. Мне нужно было время подумать. Я понятия не имел, что она мне изменяет. Даже не подозревал. А не решившись на разговор сразу же, я и позже уже не мог к нему подступиться.

– Значит, вы так и не обсудили это.

– Я люблю его, как родного.

– Он и так тебе родной во всех смыслах, – отметила Вонни.

– Ваша правда. Я вырастил его вместе с Ширли, ночами разогревал для него детское питание, учил его читать, плавать. Он целиком и полностью мой. Его настоящий отец, должно быть, исчез с лица земли. Это был не Энди, Энди появился много лет спустя. И он думает, что Билл – от меня.

– Вы поднимали этот вопрос во время развода?

– Для чего? Чтобы потерять всякую возможность видеться с Биллом?

– И то верно, – кивнула она.

– Он замечательный мальчик, Вонни.

– Уверена, что да. Другого я и не ожидала.

Наступило долгое молчание.

– Вернись к нему, Томас, твое сердце разрывается от разлуки.

– Я не могу. Мы все согласились, что так будет лучше.

– Любое соглашение можно переписать, а планы – поменять, – настаивала Вонни.

– Там будет еще хуже, чем здесь. Например, у меня перед глазами каждый день будет этот идиот, этот позер, который притворяется его отцом.

– Ты его отец. Во всех отношениях. – Вонни смотрела в пол.

– Хотел бы я в это верить, – сказал он.

– Ты должен верить, Томас, – произнесла она столь спокойно и уверенно, будто хорошо понимала, о чем речь.

Томас встретился с ней глазами и внезапно ясно осознал: Вонни и впрямь понимает.

В тот вечер, говоря, что он испортил разговор с Биллом, она упомянула, что у нее тоже есть ребенок. Сын, которого она потеряла навсегда из-за собственных неправильных решений.

Томас закрыл глаза. Он так давно не молился, но сегодня ночью делал это от всего сердца. Пожалуйста, пусть его решения окажутся правильными. О, пожалуйста, пусть он не потеряет этого малыша.

Глава 11

Вонни и Дэвид пили кофе в кафе с клетчатыми скатертями. Скоро должна была подойти и Мария – для нового урока вождения.

– Она сказала: ты очень хороший и совсем на нее не орешь, – одобрительно заявила Вонни.

– Бедняжка Мария. Почему она ждет, что на нее будут орать?

– Ну, я на нее разок прикрикнула, а Манос так и вовсе не один раз. Возможно, поэтому.

– Крики ничего не дадут, – покачал головой Дэвид.

– Я рассказала Марии, как ты научил свою мать водить машину. По ее словам, твоей матери очень повезло с сыном.

– Мама так не думает.

– Почему ты так говоришь? – спросила Вонни.

– Потому что это факт. Она во всем поддерживает отца. Вечно за ним повторяет: для меня есть готовый бизнес, я могу быть правой рукой отца, его глазами и ушами… Ах, как мне повезло, большинство мужчин на моем месте не могут и мечтать, чтобы вот так запросто войти в компанию, созданную упорным трудом моего предка.

– А ты не пробовал сказать им, что любишь их, но не любишь эту профессию?

– Пробовал, снова и снова, но каждый раз все заканчивалось взаимными обвинениями и ссорой. Я говорил им, что мне неловко и что меня прямо паника накрывает, стоит мне переступить порог офиса… Что ж, это было все равно что беседовать с волнорезом.

– Когда ты вернешься, то они уже не будут так строги, – начала она.

– Я не вернусь, – ответил он.

– Не можешь же ты сбежать и остаться здесь навсегда!

– Но вы ведь смогли, – пожал плечами Дэвид.

– Как же я устала доказывать людям, что времена были другие, – вздохнула Вонни.

– Сегодня повезу Марию горными дорогами, – сообщил ей Дэвид.

– Боже, ты храбр, как лев! – восхитилась она.

– Ей спокойнее там, где немного машин, она сразу перестает суетиться.