Ночи дождей и звезд

– Вы наверняка знали ее, когда она была замужем за Ставросом? – добавила Эльза.

– Она говорила вам о Ставросе? – переспросил Янни.

– Кое-что.

– Тогда, полагаю, она сама расскажет вам о нем все, что захочет, – улыбнулся во все свои золотые зубы Янни, ничего ей так и не выдав.

Эльзе пришлось признать поражение, хотя до этого ей приходилось брать интервью у политиков, магнатов, писателей, актеров и демонстрировать их жизнь на всю немецкую телеаудиторию.

Фиона направилась к дому Элени, прихватив сладости для детей.

– Я хотела поблагодарить вас за проявленную доброту в тот день, когда мне нездоровилось, – обратилась она к Элени.

– Сейчас вам лучше? – побеспокоилась женщина.

– Чувствую себя хорошо, но немного грустно, потому что я жду Шейна, – ответила Фиона. – Если он будет искать меня здесь, обязательно сообщите ему, где я.

– Шейн, ага… Да, конечно сообщу. Если он вернется.

– О, он вернется, Элени. Он же любит меня.

– Да.

Повисло неловкое молчание.

Фиона, не желая новых пререканий, сменила тему:

– Вы некогда знали Ставроса, мужа Вонни?

– Я плохо говорю по-английски. Я скажу этому Шейну про вас, если он вернется. Спасибо за карамелес для ребятишек. Вы славная, славная девочка.

– Вонни, когда закончите с делами, поднимитесь ко мне за портокаладой[12]. Ладно? – сказал Томас.

– Стало быть, ты наконец заметил, что я пью только безалкогольные напитки? – рассмеялась она.

– Это не я, это Дэвид, он у нас глазастый. В любом случае не важно, что вы пьете. Мне просто нужен ваш совет.

– Нет, не совет тебе нужен, а заверения, что все и так наладится без малейших усилий с твоей стороны. Я права?

– Будет здорово, если вы скажете это убедительным тоном, – ответил он.

– Поднимусь через десять минут, – сообщила Вонни.

На ней красовалась чистая, свежая желтая блузка с вышитыми розочками. Вонни, должно быть, хранила свою одежду в сувенирной лавке.

– Симпатично. – Томас указал на вышивку. – Сами сделали?

– Нет, работа не моя. Этим розочкам, верно, лет тридцать.

– Правда? Чья же это работа?

– Это уже не важно, Томас. Но вышивала мастерица, словно ангелом поцелованная.

Томас сглотнул, почувствовав себя слишком навязчивым.

– Кажется, я задаю слишком много вопросов, Вонни. Извините, вам не нужно ничего рассказывать.

– Ну, вообще-то, нужно. Вы четверо так интересуетесь мной… Так расспрашиваете обо мне местных жителей, – невинно улыбнулась она.

– Они вам сказали? – печально произнес он, уставившись в пол.

– Само собой! – Вонни вовсе не находила это странным.

– Простите, мы явно лезем не в свое дело. Но говорю вам, Вонни, вы особенная. Нас всех впечатлила ваша персона.

– Я польщена и сбита с толку. Но, как бы то ни было, я расскажу все, что вас интересует. – Она ободряюще улыбнулась ему.

– Даже не знаю. Теперь, когда вы разрешили мне задавать вопросы, у меня словно нет ни одного. Наверное, стоит спросить, счастливы ли вы?

– Да, судя по всему, я вполне счастлива. А ты счастлив, Томас?

– Нет, и вы это знаете. Вы сами сказали, что я облажался с Биллом. Но мы, вообще-то, о вас.

– И что вам хочется знать обо мне? – поинтересовалась она.

– Например, каким был ваш муж и что с ним случилось, – с тревогой произнес Томас.

Он чувствовал себя неловко, прощупывая почву, но Вонни относилась к его вопросам совершенно спокойно.

– И то и другое так просто и не расскажешь. Его звали Ставрос, он был очень смуглый, глаза у него были огромные, почти черные, и волосы тоже черные, всегда длинные, невзирая на моду. Его отец, работая здесь парикмахером, часто говорил, что сын позорит его своими лохмами да клиентов своим видом отпугивает. Ставрос был не очень высоким, зато был… Наверное, можно сказать, коренастым. Едва я его увидела, все остальные мужчины для меня исчезли.

– А где вы познакомились? Здесь, в Айя-Анне? – спросил Томас.

– Нет, в другом месте. Там, где и не подумаешь, – почти мечтательно проговорила Вонни.

– Мне вымаливать у вас ответы или вы просто возьмете да и расскажете все?

– Я встретила Ставроса в Ардивине, маленькой деревушке на западе Ирландии, весной шестьдесят шестого года, то есть еще до твоего рождения.

– Пожалуй, но я родился спустя четыре года, считайте, почти в то же время, – возразил он.

– Ставрос пришел работать в гараж на главной улице. Конечно, он сильно выделялся своей экзотической внешностью. Настоящий живой грек – на нашей главной, в смысле, единственной улице! Других-то в Ардивине нет и не было. Он говорил, что изучает английский и автоторговлю, что мечтает увидеть мир… – Воспоминания побудили Вонни вздохнуть. – Мы еще удивлялись: ну, кому придет в голову начать с Ардивина? А как же Париж? Лондон? Да даже Дублин! Но ему у нас нравилось, наша деревня напоминала ему его родную Айя-Анну. Все было знакомо и понятно. – Она сделала паузу, обдумывая свои слова.

Томас не подталкивал ее к дальнейшему разговору. Вонни и без его подсказок расскажет все, что сама захочет.