Ночи дождей и звезд

– В доме, где я только что была, живет беременная женщина. Отец ребенка погиб на яхте Маноса. Она не хочет рожать. Это просто какой-то кошмар. Доктор Лерос настрого запретил прерывание, так что она собирается ехать к женщине, которая, как она говорит, «помогает в таких случаях», в деревню в полусотне километров отсюда. Она может умереть, ее наверняка ждет сепсис. Не понимаю, почему она не может просто родить и любить этого ребенка? Я битый час доказывала дурехе, что все мы поможем ей воспитать его. Думаешь, она послушала? Нет.

– Должно быть, это так непривычно, Вонни. Обычно люди слушают ваших советов, – поддразнила ее Эльза.

– Почему ты так думаешь?

– Ну, мы все к вам прислушиваемся, для нас важно все, что вы говорите. Мы часами обсуждали с Дэвидом ваше предположение, что его отец может быть болен.

– Не может быть, а точно болен, – сказала Вонни. – И что он решил? Его мои слова не шибко обрадовали.

– Ну, он думает, что мать хочет обманом вернуть его домой, чтобы потом ему сложнее было снова сбежать. Но вообще вы заставили его занервничать.

– Я этого не хотела.

– В каком-то смысле как раз хотели: встряхнуть его, дать пищу для размышлений. И вам это удалось: он сегодня собирается позвонить домой.

– Хорошо, – одобрительно кивнула Вонни, останавливаясь у небольшого запущенного здания. – Мне сюда. Пойдем со мной. Нужно дать Николасу волшебное снадобье. – И она достала из вязаной сумки на плече маленький глиняный горшочек.

– Вы и в травах понимаете? – ахнула Эльза.

– Нет, вообще-то, это антибиотик. Но Николас не доверяет врачам и современной медицине, так что мы с доктором Леросом пошли на хитрость.

Эльза наблюдала, как болтающая на греческом Вонни расхаживает по скромному жилищу старика, переставляя и складывая вещи; в какой-то момент она достала «волшебную мазь» и торжественно обработала рану на его ноге.

Когда они уходили, старик улыбался им вслед.

Эльза и Вонни дружно побрели назад по извилистой дороге. Вонни указывала ориентиры, читала Эльзе названия мест, мимо которых они шли, и сразу переводила их на английский.

– Вам здесь нравится, не так ли? – сказала Эльза.

– Мне посчастливилось найти это место. Может, я бы и уехала жить куда-нибудь еще, но Айя-Анна была так добра ко мне, и я хочу остаться здесь навсегда.

– Мне так жаль уезжать отсюда, правда, – вздохнула Эльза.

– Так ты и правда уезжаешь? Вернешься в Германию? – Вонни это не слишком обрадовало.

– Да, мне точно пора двигаться дальше.

– Вернее, назад. Двигаться обратно к тому, от чего ты бежала.

– Вы не знаете… – начала Эльза.

– Знаю только то, что ты рассказала: как ты решила сбежать от плохих отношений, а он приехал сюда, нашел тебя и передумал.

– Да нет же, не он передумал. Это я передумала, – возразила уязвленная Эльза.

– О, правда ли?

– Правда, Вонни! Вы, как никто другой, должны понимать, что значит любить кого-то и поехать за ним через весь континент. Ради всего святого, вы ведь так и сделали! Должны же вы понимать.

– Тогда я была ребенком, школьницей. А ты – взрослая, состоявшаяся женщина с карьерой, стремлениями и достойным будущим. Сравнивай равное.

– Нас вполне можно сравнивать: вы любили Ставроса и отказались от всего, чтобы быть с ним; ну а я делаю то же самое ради Дитера.

Застыв, Вонни в изумлении уставилась на Эльзу:

– Ты даже не представляешь, насколько это разные ситуации. Что теряешь лично ты? Да ничего. Ты вернешь себе все: свою работу, своего мужчину и недоверие к этому мужчине. Ты вернешь все то, от чего бежала, так почему ты называешь это победой?

– Неправда! – разозлилась Эльза. – Дитер хочет на мне жениться! Теперь мы будем жить открыто. Вместе, как муж и жена, больше не скрываясь, не прячась, а затем мы и впрямь поженимся! – Ее глаза сверкнули.

– А разве ты уезжала в первую очередь ради того… чтобы заставить его жениться? Я-то думала, речь шла о чувстве вины из-за того, что он бросил свою дочь и считал это нормальным. Ты покончила с этим чувством?

– Жизнь у нас только одна, Вонни. Нужно брать, что дают.

– И даже не важно, кто нам это дает?

– Вы брали что хотели, разве не так?

– Ставроса не связывали никакие обязательства, он был свободен.

– А как же Кристина?

– До приезда сюда я ничего не знала о Кристине. Он ее бросил, а ребенок умер, так что и тут все иначе.

– А деньги? Вы взяли деньги! Вы вовсе не безгрешны! – вспыхнула Эльза.

– Это всего лишь деньги, и потом, я вернула их, все до единого пенни!

– Бред, Вонни, как бы вам это удалось? Вы ничего не зарабатывали! Только раз за разом ложились в больницу! Где вы могли накопить столько денег?

– Я скажу тебе где. В полицейском участке, намывая полы; в таверне Андреаса, нарезая овощи; убираясь на кухне в бакалее; преподавая английский в школе – разумеется, когда я достаточно протрезвела, чтобы мне могли доверить детей.

– Вы все это делали? Мыли полы?

– У меня ведь не было твоей квалификации, Эльза… Равно как и твоей внешности, и умения идти напролом. Скажи, как еще я могла бы заработать?

– Вы ведь смогли в конце концов забыть Ставроса. Не так ли?

– Почему ты спрашиваешь?