Ночи дождей и звезд

– Просто я знаю, что он позвонит. У тебя включен автоответчик? Ты про него вечно забываешь. Адони вернется, я чувствую, он вернется. Допустим, он скоро приедет – его комната готова?

– Там все, как было, – пожал плечами Андреас.

– Надо бы ее снова покрасить, прибрать для него.

– Может, он и не приедет вовсе… И так разочарование будет лишь сильнее.

– Нельзя предаваться унынию, это худший из грехов! Сегодня и начнем. Я закончила с твоей несчастной долмадес, положи ее в холодильник и сходи за краской. Кисти у тебя найдутся?

– Да, в сарае на заднем дворе… Они, наверное, немного засохли, надо посмотреть, где у меня растворитель.

– Отлично, но не забывай следить за мной: один неверный шаг – и я снова могу оказаться на скользкой дорожке.

Андреас посмотрел на нее с удивлением – Вонни и в самом деле завернула за угол, ее лицо сияло жизнью и энтузиазмом. Ради этого можно и комнату заново выкрасить, лишь бы Вонни сохраняла этот настрой.

Даже если его сын так и не вернется, дело того стоило.

Глава 14

– Мама?

– Дэвид! – От радости в голосе матери к его горлу подкатил ком.

– Мама, я получил твое письмо. О награждении.

– О Дэвид, так и знала, что ты позвонишь. Я знала! Молодец, что перезвонил так скоро.

– Ну, понимаешь, я еще не совсем уверен… – Как же он не хотел, чтобы с ним говорили про даты и рейсы, про планы рассадки и костюм для торжества.

– Папа будет счастлив, что ты позвонил! Это его приободрит.

От давления семейных обязательств Дэвид уже чувствовал знакомую тяжесть в груди и плечах.

Его мать все еще радостно щебетала:

– Папа вернется примерно через час, до чего же он обрадуется!

– Сегодня суббота, он ведь не на работе?

– Нет-нет, он просто… э… уехал… по делам…

Дэвид удивился.

Синагогу его отец посещал не каждую неделю, а только по праздникам. По субботам его всегда можно было застать дома.

– Чем он занят? – спросил Дэвид.

– Ох, знаешь… Да разным… – Мать явно пыталась выкрутиться.

У Дэвида внутри все похолодело.

– Папа болен? – внезапно выпалил он.

– Что? Почему ты так думаешь?

Судя по голосу, его мать перепугалась.

– Не знаю, мама, мне вдруг подумалось, что он мог заболеть и не сказать мне об этом, и вы оба молчали.

– Ты же в Греции, так далеко, но у тебя вдруг возникло это чувство? – удивленно произнесла она.

– Вроде того. – Он зашел с другого конца: – Мама, но это правда?

В ожидании ее ответа Дэвид ощутил, как время замерло. Прошло, должно быть, всего несколько секунд, но для него они тянулись как вечность. Из телефонной будки он наблюдал, как в гавани кипит жизнь, как загружаются и разгружаются суда, как буднично копошатся толпы людей, а сам все ждал.

– У папы рак толстой кишки, Дэвид. Неоперабельный. Врачи дают ему шесть месяцев, – наконец с трудом выговорила она.

На линии воцарилась тишина, пока Дэвид пытался вдохнуть.

– Он знает, мама? Ему сказали?

– Да, теперь принято сообщать пациентам обо всем. Он очень спокоен.

– А боли есть?

– Нет, как это ни удивительно. Он пьет много лекарств.

Дэвид сглотнул, отчаянно пытаясь не зарыдать.

– О Дэвид, не расстраивайся. Папа легко смирился, ему совсем нестрашно.

– Почему ты мне не сказала?

– Ты же знаешь своего отца, он гордый человек. Он не хотел, чтобы ты прилетел назад из-за жалости к нему, потому и не позволил рассказать тебе.

– Понимаю, – обреченно произнес Дэвид.

– Но он явно не рассчитывал, что ты все сам поймешь, телепатически. Дэвид, предчувствовать такое, да еще на таком расстоянии! Это что-то сверхъестественное, но, вообще-то, ты всегда был таким чутким мальчиком.

Дэвиду редко бывало так стыдно.

– Я позвоню снова в понедельник, – сказал он.

– Сообщишь о своих планах? – с надеждой спросила мать.

– Сообщу, – жалобным голосом подтвердил он.

Томас позвонил матери.

– Не надо звонить мне издалека, сынок, все деньги спустишь.

– Все в порядке, мама, я хорошо зарабатываю, я же тебе говорил. Я мог бы жить здесь, как миллионер, да еще и платить алименты Биллу.

– И присылать мне гостинцы. Ты молодец, каждый месяц присылаешь такие интересные журналы! Сама я бы за ними точно не выбралась.

– Да-да, мам, другим – все, себе – ничего. Ты всегда так жила.

– Так живет большинство людей, когда у них есть дети, хотя это не всегда помогает. Не всем так везет с детьми, как мне с тобой и твоим братом.

– Трудно быть родителем, правда, мама?

– Сперва мне так не казалось, а потом мой муж оставил меня вдовой, что милосерднее, нежели остаться разведенкой, как в случае с твоей супругой.

– Для развода нужны двое, мама. Ширли не одна во всем виновата.

– Хорошо, но когда же ты найдешь себе пару?

– Когда-нибудь, уверяю, и ты точно узнаешь одной из первых. Мам, я звоню, чтобы спросить о Билле. Ты вообще с ним общаешься?

– Вспомни, сынок, я звоню ему каждое воскресенье. Он хорошо учится, полюбил спортивные игры и в целом спорт.

– Еще бы, теперь, когда его старый занудный папаша не пристает к нему с прозой, поэзией и всяким таким.

– Он чертовски скучает по тебе, Томас, ты ведь знаешь.

– А что, «золотого мальчика» Энди ему не хватает? Или будущего брата или сестренки? Зачем ему я?