Ночи дождей и звезд

– Разумеется, ты знала, как расставить все в голове Кристины. Без тебя наша сестра никогда бы не выздоровела.

– И каждый божий день, круглый год, ты делаешь для людей что-то хорошее: заставляешь Марию водить машину, присматриваешь за детьми, навещаешь больных. Не вижу тут ни глупости, ни самодовольства, – добавил Андреас.

– Я бы так и не понял, что мой отец умирает, если бы не вы, Вонни, – заявил Дэвид. – Представьте, каким бы виноватым я ощущал бы себя до конца жизни.

– А сегодня вы просто поехали со мной и ни разу не пробовали на меня повлиять, вообще ни во что не вмешивались. Вы просто вновь оказались правы, – произнесла Фиона, – и оставили меня наедине с моими мыслями. Я никогда этого не забуду.

Вонни переводила взгляд с одного на другого. Чувства переполняли ее сердце, она даже не решалась ответить. Наконец ей удалось неуверенно произнести два слова по-ирландски:

– Слан авальи, Фиона.

– Что это значит? – спросил Дэвид.

– Это значит: «Счастливого пути домой», – перевела Фиона.

Томас и Эльза общались на балконе, как старые друзья. Невозможно было поверить, что они познакомились не давным-давно, а всего лишь десяток дней тому назад и уже успели посвятить друг друга в свои сердечные тайны.

– Значит, ты вернешься не к концу годового отпуска, а еще до родов Ширли? – спросила Эльза.

– Думаешь, так следует поступить? – посмотрел на нее Томас.

– Эй, я не пытаюсь указывать тебе, что делать! Вспомни, как все мы злились на Вонни, когда та стала советовать, кому как поступить. Ты же мне не указывал.

– Это другое, – покачал головой Томас. – Я сам тебя спрашиваю и действительно хочу знать, что ты думаешь.

– Хорошо… Я думаю, ты любишь Билла, а он любит тебя. В жизни такая крепкая, чистая любовь встречается редко, поэтому ты будешь счастливее рядом с ним. Ты ведь так и не выбросил его из головы и не можешь строить свою собственную жизнь без него. Ты все время волнуешься о нем. Так почему бы не быть рядом – в доме, куда он сможет постоянно приходить? Когда родится ребенок, Билл станет ревновать, а под твоей крышей он по-прежнему будет ощущать себя королем.

Томас внимательно ее выслушал.

– Некогда я мог дать ему крепкую и чистую любовь, но я стал постоянно задирать Энди. И сам ослабил эти узы. – Он выглядел очень грустным.

– Тогда, возможно, стоит попытаться укрепить их, местами заклеить, чтобы совсем не рассыпались, – предложила Эльза.

– Умом я с тобой согласен, а в душе боюсь наделать таких бед, что лучше уйти с дороги, пока не поздно… Ради сына и ради себя.

– Что ж, Томас, ты сделаешь верный выбор. Я узнала тебя достаточно хорошо. А теперь давай, прежде чем ты уедешь – а так и будет, – ты расскажешь, как мне быть с моей непутевой жизнью?

– Я тебе так скажу: мы действительно способны и сумеем оставить любовников позади и ты, надеюсь, сможешь провернуть это со своим.

– Но почему ты так хочешь, чтобы я ушла от него? Ты мой друг, ты желаешь мне добра, как и я тебе. Ты же знаешь, Дитер – любовь всей моей жизни. – Эльза была в замешательстве.

– Ты спросила мое мнение, и я его озвучил, – просто сказал Томас.

– Но я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я отказалась от него, забыла его…

– Я мог бы утешить тебя.

Она посмотрела на него с открытым ртом. И ахнула:

– Томас, это неправда! Мы с тобой приятели, друзья. Я тебе даже не нравлюсь, тебе просто ударили в голову вино и звезды.

– Ты никогда не задумывалась обо мне в таком ключе? – спросил он, склонив голову набок.

– Я действительно думала, что было бы очень легко полюбить столь учтивого, вдумчивого человека, а не такого беспокойного и назойливого, как Дитер. Но мне свойственно мечтать о невозможном. О совершенно невозможном.

– Ну и ладно. Тогда возвращайся к нему прямо завтра же. К чему затягивать?

– Ты так легко сдаешься, – кокетливо отметила она.

– Да ладно, Эльза, все, что я говорю, из рук вон плохо. Я тут любезничаю, обдумываю твое мнение, ну а ты не отвечаешь мне тем же.

– Я всего лишь играю с тобой, – призналась она.

– Не надо, – попросил Томас.

– Знаю, – устыдилась она, – я как те феминистки, которые бесятся и когда мужчина уступает им место, и когда не уступает. Я играю лишь потому, что не знаю, как действовать иначе. Я знаю, что должен делать ты. Это же так очевидно, так просто. Знаю, что должны делать все остальные – Дитер, Дэвид, Фиона, Андреас, Вонни – все вы. А насчет себя я теряюсь.

– Что же делать Вонни? – с интересом спросил Томас.

– Она должна заставить Андреаса и Йоргиса найти ее сына и рассказать ему, какой она теперь человек. Если только это случится, малыш Ставрос обязательно вернется к ней.

Томас улыбнулся ей.

– Крестоносец Эльза, – ласково произнес он и похлопал ее по руке.

В таверне обсуждали возвращение Фионы домой и когда ей следует отправляться.

– Мы могли бы вместе отчалить завтра на последнем пароме, – сказал Дэвид. – Вместе веселее, а там, может, ты махнешь со мной в Лондон.

– Неплохая идея, так нам вообще не придется прощаться.

– Уж какое-то время точно, – сказала Вонни. – Вы сюда еще вернетесь, у вас обоих здесь теперь полно друзей.