Ночи дождей и звезд

В Калатриаде не было настоящей гавани, так что они пришвартовались к пристани и пошли по крутой дороге к маленькой деревне.

Ирини помнила их еще с прошлого визита. Она взяла их за руки и тепло поприветствовала. И глазом не моргнула, когда эта красивая, счастливая на вид пара попросила отдельные комнаты.

– Осталась всего одна свободная комната, но в ней две кровати, каждому по одной, – ответила она.

– Думаю, мы это переживем, не так ли, Эльза? – спросил Томас.

– Ну конечно, – согласилась та.

Ирини, может, и не покидала никогда родных краев, но она многое смыслила в мирских делах. Она отлично знала, что удивляться не стоит ничему.

– Он хоть что-нибудь говорил о девушке, которая с ним едет? – в третий раз переспросил Гарольд Файн.

– Только то, что я уже сказала: она, он и еще двое других подружились на острове и они теперь возвращаются вместе.

Отец Дэвида хмыкнул.

– Не думаю, что между ними что-то есть, – отметила мать Дэвида.

– Раньше он не приводил в дом девушек, Мириам.

– Знаю, и все же – не думаю. Прежде всего, она ирландка.

– И почему это должно его останавливать? Он разве не прожил все лето в греческой глуши?

– Она только на одну ночь, Гарольд.

– Все они теперь так говорят, – мрачно заметил отец Дэвида.

– Бога ради, что ей вдруг понадобилось в Манчестере? – спрашивал Шон Райан у Барбары.

– Ей было некогда объяснять, но один из ее приятелей как раз оттуда, его отец умирает, и Фиона едет к ним на ночь, погостить и поддержать их семью, – ответила Барбара.

– Еще один убогий, – проворчал отец Фионы.

– Фиона просто добрая, – возразила Барбара.

– Видишь, куда завела ее доброта, – бурчал он.

– Но все уже позади, мистер Райан. – Иногда Барбаре казалось, что вся суть жизни в том, чтобы неизменно оставаться веселой, как в палате, так и за ее пределами. – Завтра к шести Фиона будет дома – и никакого Шейна. Лучшего нельзя и желать, правда же?

– И она действительно не хочет, чтобы кто-нибудь из нас встретил ее в аэропорту? – Морин Райан была озадачена.

– Да, сказала, что ненавидит все эти эмоциональные сцены на виду у посторонних. Ее самолет приземлится в четыре, домой она попадет еще до шести.

– Послушай, Барбара, если у тебя не будет других дел, не могла бы ты… – начала мать Фионы.

– Быть здесь, когда она приедет… – закончил за нее отец Фионы.

– Чтобы сгладить ситуацию? – спросила Барбара.

– Чтобы одернуть меня, если начну нести бред, – прямо сказал Шон Райан.

– Конечно, я постараюсь поменяться сменами на работе, – ответила Барбара.

– Просто, когда она уезжала, мы столько наговорили друг другу, – объяснила Морин.

– О, это самое обычное дело, поверьте мне.

Барбара все размышляла: может, дать объявление, что она занимается примирением сторон? Кажется, это становилось ее хобби.

– А еще, как ты полагаешь, ей лучше остаться на ночь у нас или устроить ночевку с тобой?

– Знаете, миссис Райан, я полагаю, было бы здорово устроить здесь приятный домашний ужин в честь ее возвращения, а потом отпустить ее со мной… Чтобы Розмари не пришлось освобождать комнату Фионы и чтобы вы не успели за ночь переругаться.

Спеша к автобусу, Барбара размышляла, не взять ли ей на себя в этом месяце управление Организацией Объединенных Наций, или там пока справляются?

– Димитрий?

– Да?

– Ты отправил письмо? – спросил Шейн.

– Отправил, да.

– Ну и почему тогда этот старый кретин не отвечает?

– Понятия не имею, – пожал плечами Димитрий.

– Может быть, он вообще не умеет читать. Что взять с сумасшедшего старика, разгуливающего в разгар лета в зашнурованных ботинках.

Димитрий повернулся, чтобы уйти, но Шейн коснулся его рукава:

– Не уходи, пожалуйста… Я… Ну… Мне здесь немного страшно и одиноко, если честно.

Димитрий посмотрел на него. Он еще помнил это перекошенное лицо, пока Шейн держал свою девушку за волосы и чуть не ударил ее лицом о решетку.

– Время от времени всем бывает страшно и одиноко, Шейн. На следующем заседании у вас будет адвокат, я договорился. – Он стряхнул с себя руку Шейна и запер камеру.

Зазвонил телефон Димитрия.

Это был Андреас, этот номер ему дал его брат Йоргис в полицейском участке.

– Я насчет молодого ирландца.

– О, да? – вздохнул Димитрий.

– Он писал мне, чтобы узнать новости о Фионе. Сообщил, что ему очень жаль и он может объяснить, что не хотел ей навредить.

– Еще как хотел, – возразил Димитрий.

– Да, ты это знаешь, и я это знаю, но он хотел, чтобы я ей сказал. Я звоню передать, что не могу выполнить его просьбу: она уехала. Вернулась на родину.

– Здорово! – одобрил Димитрий.

– Так ты передашь ему это сообщение?

– Не могли бы вы прислать записку, факс или электронное письмо? Что угодно. На слово он мне не поверит.

– Я плохо пишу по-английски, – признался Андреас.

– А нет там никого, кто бы сделал это за вас?

– Да-да, есть, спасибо, знаю, кого попросить.

– Прежде чем вы положите трубку, скажите, как поживает ваш сын Адони? Я знал его, мы вместе служили в армии.

– Уверен, с ним все в порядке, он теперь живет в Чикаго, – коротко ответил Андреас.

– А он собирается возвращаться? – не отставал Димитрий.

– Нет, а почему ты спрашиваешь?