Ночной сторож

Плохая гигиена, подумала она. Почему бы медсестре не прийти в наш дом, не провести официальную оценку гигиены и не сообщить обо всем, чем наша жизнь не соответствует ее стандартам? Она вполне может это сделать. Чиновники из службы здравоохранения даже могут попытаться забрать нашего ребенка. Такое случалось с другими детьми. И все же, слава богу, слава богу, я не стану слепой! У нее зачесалась шея – верный признак того, что ей лучше убираться восвояси. Она поблагодарила медсестру.

Перед уходом Патрис медсестра предложила ей вернуться, когда будет принимать окулист, и назвала дату посещения глазного кабинета.

– Зачем? – удивилась Патрис.

Медсестра взяла с нее слово, что она придет.

Снаружи Лесистая Гора все еще ждал ее с Дейзи Чейн.

– Тебе не обязательно провожать меня домой, – сказала Патрис. – Я могу пройти к магазину и поймать там попутку.

– Мы вернемся домой тем же путем, каким пришли, – принялся настаивать Лесистая Гора. – Тебе вылечили глаза?

– Я не ослепну, – успокоила его Патрис.

– Не ослепнешь! – повторил за ней Лесистая Гора. – Моя бабушка ослепла.

– Это ужасно. Я бы потеряла работу. Не смогла бы колоть дрова. Я не знаю, что еще бы произошло. Я бы так скучала по всему… на свете.

Патрис не решалась даже подумать о том, чтобы сказать ему, что именно имела в виду.

– По всей красоте мира, – продолжила она.

– Я думаю, ты имеешь в виду не меня, – проворчал Лесистая Гора. – Вся красота мира.

Но его слова прозвучали так, будто он надеялся, что она имела в виду и его.

– Конечно, я имела в виду и тебя тоже, – сказала Патрис, все еще потрясенная этой мыслью.

Потерять все… Она по-настоящему не задумывалась об этом раньше, а потом узнала, что это могло случиться.

– Моя бабушка научилась очень хорошо ориентироваться, – пожал плечами Лесистая Гора. – Она утверждала, что у нее открылись другие чувства. Она могла слышать все и везде, понимаешь? И даже распознавать запахи. Она чувствовала мой запах, даже если я не издавал ни звука.

Он говорил быстро, пытаясь скрыть удовольствие, которое доставили ее слова.

– Я этого не знала, – сказала Патрис.

Ее глаза уже не так жгло, а свет казался более мягким. Холодный свежий воздух взбудоражил ее. «Я не ослепну», – думала она. Солнце стояло на небе низко, бросая на землю косые лучи царственного света. По мере того как они продвигались вперед, золотое сияние усиливалось, пока, казалось, не стало исходить от каждой детали местности. Деревья, кустарник, снег, холмы. Она не могла насмотреться. Дорога вела мимо замерзших болот, поросших опаленным морозами тростником. Горели ветви красного ивняка. Причудливые сплетения ветвей светились как живые. Зимние облака образовывали узоры на фоне сурового серого неба. Чешуя, петли, рыбьи кости. Мир был наполнен значимыми образами.

– Онижишин, как красиво, – пробормотала Патрис.

Она спешилась и пошла рядом с лошадью. Лесистая Гора наклонился и поцеловал ее. Он не хотел этого и совершенно растерялся, когда она вскочила на лошадь, хлопнула ее по крупу и ускакала вперед. Он стоял и смотрел, как лошадь несется по дороге. Нет, Дейзи Чейн долго не выдержит такого аллюра. Вскоре кобыла перешла на шаг, достаточно медленный, чтобы он мог догнать ее без особых усилий. На самом деле он старался не догонять Патрис, но они двигались в одном и том же темпе, так что это было неизбежно. Некоторое время никто не произносил ни слова.

– Я бы хотел забрать поцелуй обратно, – сказал, наконец, Лесистая Гора.

– Все в порядке, – отозвалась Патрис. – Я просто была удивлена.

– Как ты могла удивиться? Я все время торчу у тебя дома. Люди говорят, что мы пара.

– Они даже считают, что ребенок, живущий у меня дома, наш, – сообщила Патрис.

Она рассмеялась, хотя смех прозвучал тревожно.

– Хотел бы я, чтобы он и на самом деле был нашим, – выпалил Лесистая Гора во внезапном порыве откровенности. – Я бы хотел, чтобы ты была со мной.

Как только он произнес это, он почувствовал, что, сказав правду, снял груз с души. Он нуждался в ней. Хотел ее. Для него все было ясно. Она была его единственной и неповторимой любовью. В безумном порыве уверенности он схватил Дейзи Чейн за поводья, останавливая ее, и почти в исступлении выкрикнул:

– Ты создана для меня! Моя единственная и неповторимая! Ты нужна мне, о Пикси! В смысле, Патрис! Пожалуйста, ради бога, выходи за меня замуж!

Он смотрел на нее снизу вверх безумными глазами. Ее лицо плыло перед ним на фоне облаков. Она посмотрела вниз, мягкий взгляд ее больных глаз наполнял его душу самыми восхитительными ощущениями, хотя она ничего не ответила. Они продолжили медленный путь домой, думая каждый о своем. Она испытывала облегчение, потому что ничего не пообещала, а он испытывал облегчение, потому что она не сказала «нет».