Ночной сторож

Артур В. Уоткинс вырос на земле, украденной его отцом. В 1907 году она была выведена из земель резервации. Второе имя – Вернал – он получил по названию города в округе Уинта, штат Юта. После миссионерской деятельности на востоке Соединенных Штатов он вернулся в Юту. Там он занялся политикой, занимал различные ответственные посты и, наконец, стал сенатором Соединенных Штатов. Во время слушаний законопроекта о прекращении действия договоров с индейцами он, как рассказывали, «создавал впечатление добродетельности, которая выглядела почти пугающей». Объясняя, на что направлены его предложения, он «завывал пронзительным голосом». Джозеф Смит и первые мормоны, как могли, старались убить всех индейцев на своем пути, проходившем через бóльшую часть страны, но, в конце концов, не совсем в этом преуспели. Артур В. Уоткинс решил использовать возможности, предоставляемые его постом, чтобы закончить начатое пророком. Ему даже не пришлось пачкать руки в крови.

Золотая осень

После поезда они еще ехали на автобусе, и когда сошли с него на шоссе неподалеку от поселка, стоял прохладный, но прекрасный осенний день. То один, то другой порыв ветра срывал с деревьев желтую листву. Они двинулись в путь. На дороге им встречалось мало людей, и никто не направлялся в их сторону. Лесистая Гора шел рядом с Патрис, неся ее чемодан и свой собственный. Она тащила ребенка, молясь на ходу: «Не дай ему оказаться дома». Если отец, изрыгающий рычание и блевотину, окажется дома, она сможет убежать. Обратно в Города. У нее есть деньги! Мысли Лесистой Горы были совсем другими. У него было на примете имя для ребенка. Арчилл – так звали его отца. Вот и все. Он ничего не мог с собой поделать. Переживаемые эмоции бросали его из стороны в сторону, и сотни не имеющих названия ощущений подтверждались только совершаемыми им действиями и внезапно принимаемыми решениями.

– Я придумал ему имя, – сказал Лесистая Гора после того, как они прошли пару миль. Он приложил руку ко рту, желая приглушить голос, сомневаясь, что ему следует говорить, но был не в силах молчать. Потом украдкой взглянул на ее лицо и добавил: – Временное имя, конечно.

По-прежнему никакого ответа.

– Арчилл, – произнес он, готовый пнуть себя за то, что сказал.

– Арчилл.

Патрис продолжала идти. На каждом шагу она легонько похлопывала малыша по спине. Она хитроумно завязала на себе эластичное одеяло, так что ребенок висел в нем, как в гамаке, крепко прижатый к груди. Ее грудь! Лесистая Гора мотнул головой, словно отмахиваясь от насекомого.

– Когда моя сестра вернется, – проговорила Патрис, – мы скажем ей, что ты назвал ребенка, дав ему имя в честь своего отца. Мой дядя рассказывал, как они с ним в молодости ездили по железной дороге. Твой отец был хорошим человеком.

Она не была лишена сострадания. Но вот, он провожает ее домой, хотя им совершенно не по пути. Она снова сказала ему, что прекрасно может сама добраться до дома. Но он ответил, что нет, он не оставит ее одну с ребенком. Чемодан и ребенок станут казаться тяжелей с каждою милей, добавил он, а на ней выходные туфли. Совсем не подходящие для долгой ходьбы. Однако он добавил, что туфли прекрасно смотрятся на ней.

– Они чертовски натирают, – возразила Патрис. – Завтра на работе я буду хромать.

Он взял ребенка, пока она снимала обувь на повороте у начала тропы, идущей через лес. Тропинки были повсюду, и эта была одной из многих, ведущих к ее дому. По дороге придется пробираться через небольшое болото, но для нее это было в порядке вещей. Ее босые ноги любили грязь. Она забрала ребенка.

– Гвиивизенс, – сказала она, прижимая ребенка к сердцу.

Так ее народ называл новорожденного мальчика, чтобы им не овладели злые духи. Или когда ему грозили болезнь и опасность. Ничего необычного, что могло бы привлечь внимание, просто Мальчик. Хотя Лесистая Гора знал и одобрял этот обычай, он также догадывался: если Патрис не назвала ребенка именем, которое он предложил. Это означало… Он споткнулся на этой мысли, пробираясь через засасывающую болотную грязь… снял башмаки, сполоснул ноги и обулся снова. Поднялся на холм, собирая пукконы в свою шапку. Для нее. Это означало…

Это означало, что она не приняла его предложение всерьез.

О, но цвета вокруг были потрясающими. Золотые и желтые краски леса, охра, вспышки оранжевого и багряного, зеленого и снова зеленого, все оттенки зелени, оттеняющие яркие стрелы и брызги света, льющегося на их волосы, плечи и руки. Их молодые тела были свободны от боли, за исключением ноющей скулы у Лесистой Горы и волдыря на правом пальце ноги у Патрис.