Ночные бдения

Вот так я и стал повстанцем. Забавно, всю жизнь был законопослушным гражданином, а тут взял и стал лютым врагом государства. Это политика. Я не понимал, зачем мне это, мне-то оно зачем? Если бы я родился в этом мире, если бы дорогие мне люди жили в нем, тогда еще было бы понятно, почему я рьяно бросился в гущу борьбы за правое дело, как выразился Пике, но ведь я даже не любил этого мира. И, тем не менее, я стал бунтовщиком, и поздно оплакивать, сожалеть и злиться, ни к чему растрачивать силы на душевные бури, проводя время в бесполезных страданиях, ведь его у меня осталось не так много. Всего пара ночей.

В ту памятную ночь мы с Пике затащили тело несчастливого стражника в Храм Книги и, воспользовавшись длинным подземным ходом, дверь в который была замаскирована шкафом со свитками, выволокли его на улицу позади городской стены. Пике оглянулся и сказал скорее для себя:

– Деточка уже ушла, – затем повернулся ко мне и добавил. – Зароем его здесь и по-быстрому, чтобы не привлекать внимание дозорных с башни.

Там мы и закопали Ардоса, под городской стеной. На рассвете мы вернулись в дом и молча завалились спать. Я так устал, что еле передвигал ноги, я был голоден и избит, и я не спал всю ночь, к тому же меня мучило жесточайшее похмелье. Ни о какой торговле больше и речи быть не могло: моя маскировка была нарушена, теперь на рынок ходил Пике, передавая своим людям письменные указания под видом Книги Мира. В деньгах мы больше не нуждались, Пике оказался подпольным миллионером, я больше не питался полузасохшим хлебом и не носил ободранной одежды и обмотанных веревкой сапог, но я и не выходил на улицу днем, только ненадолго ночью. Я жил, как в заточении и ждал чего-то кого-то, в общем, неизвестное.

И дождался.

Однажды ночью в дом постучали. Почему-то я испугался этого еле слышного стука настолько, что затаил дыхание, чувствуя, как трепещет в груди горячее сердце. Пике поднялся и, подойдя к двери, прислушался. Стук повторился. Тогда он отпер дверь и впустил черную массивную фигуру. Я приподнялся на лежанке, кутаясь от холодного ночного воздуха в теплое одеяло. Пике зажег свечу и таинственные тени заплясали на потолке. Незнакомец скинул плащ и, потирая руки, сел на диван рядом со свечой, но так, что лицо его оставалось в тени.

– Что привело тебя в мой дом, Безносый? – спросил Пике, знаком веля мне лежать и не двигаться.

– Поручение от Шанкор уважаемый, – густым басом ответил ночной гость.

– Что поручает мне повелительница?

– Здесь все, – ответил Безносый, подавая Пике свернутый в несколько раз листок бумаги, который он достал из-за пазухи. – Это важно, так важно, что госпожа рискнула связаться с тобой напрямую.

– Что нового? – спросил Пике, принимая из рук громилы бумажку.

– Мы опять проиграли, – с ненавистью ответил он. – Мы опять разбиты и прячемся в Саламанском лесу. Погибло много наших воинов, лучших. Два дня назад ночью большой отряд псов-хотов напал на наш лагерь в Тихом Ущелье, мы вовремя не заметили их и не успели даже взяться за оружие, как большинство было перебито. Шанкор удалось бежать, но возникла одна большая проблема – все здесь, – сказал он, указывая на письмо. – Клянусь, придет день, и мы отомстим!

– Да будет так, – вздохнул Пике.

– Слушай, Пике, покажи своего демона, – вкрадчиво попросил Безносый. – Наши не могут поверить, что ты поймал каро, заставил его служить тебе и вытирать сапоги. Покажи, дай посмеяться.

Но смеяться ему не пришлось. Вне себя от ярости я соскочил с постели и звезданул ему по морде. Безносый упал с диванчика, и с удивлением и болью взирал на меня.

– Это не я, а ты сейчас будешь вытирать мне сапоги, придурок, – прошипел я и пнул громилу, с недоверием ожидая, когда он врежет мне в ответ. Но драться он не стал, а поднявшись с пола, поклонился Пике и молча выскользнул из дома.

Пике давился беззвучным смехом.

– А ты чего хохочешь, тоже захотел? – вспылил я, отпинывая плащ Безносого, который тот в спешке забыл.

– Не сердись, Андрэ, он как все воины прост и исполнителен. И, боюсь, ты произвел на беднягу неизгладимое впечатление, да к тому же создал себе хорошую репутацию, этот дурачок всем разболтает, как его шарахнул по лицу невесть откуда взявшийся демон. А ты хорош, – взгляд старика скользнул по мне, – хоть и строен, но силен, честно говоря, я не ожидал. В общем, это не важно. Надо посмотреть, что пишет Шанкор.

Он развернул листок, испрещенный ровным почерком. С минуту он читал послание, но вдруг рука его задрожала, он вскрикнул и, выронив письмо, сел на диван и зарыдал.

– Погиб! Он погиб! – рыдал он.

Я поднял письмо и пробежал по нему глазами. Вот что оно гласило:

«Отец мой, Пике. Несу тебе с этой запиской скорбную весть: мы разбиты, Галливон попал в Замок Роз, я скрываюсь в Саламанском лесу. Я не осмелилась бы послать в твой дом своего человека, но дело слишком важно и не терпит отлагательств.