Ночные бдения

– Да, – грустно сказал я. – Это случилось, когда псы-хоты напали на деревню. Мы бились, и Жука пал, пронзенный в живот, когда битва уже закончилась и псы-хоты бежали. Он сражался, как лев, плечом к плечу со мной и ради меня. Он хотел, чтобы ты знал это.

– Но почему? – вскричал он, потрясая кулаками. – Почему ты мне раньше этого не рассказал, если это, действительно, правда?

– Я не был уверен в тебе, Жука был повстанцем, и я мог безвинно пострадать, как сейчас, ведь только что ты, чуть не убил его единственного друга и соратника по несчастью.

Пике перевернул меня на живот и разрезал веревки, затем помог подняться и усадил на диван. Голова закружилась, и я схватился за плечо Пике, чтобы не упасть.

Когда я окончательно пришел в себя, Пике оставил меня и подошел к окну, он долго вглядывался в густую предутреннюю темноту, затем встал напротив и заглянул в глаза:

– Так, всю правду, Андрэ, хочу слышать из твоих уст, – сказал он.

Я слабо улыбнулся, и, поняв, что разговора не избежать, решил рассказать всю правду, за некоторыми исключениями, конечно. Я поведал ему о том, как жил год в хотской деревне, рассказал о дружбе с Жукой и бунте против сборщиков налогов. Рассказывая о гибели Жуки, я протянул Пике камушек на кожаном ремешке, тот самый талисман, что дал мне бродяга перед смертью.

Он принял амулет и, покрутив его в руках, вернул.

Пике был невероятно потрясен и не мог сказать ни слова, он лишь покачивал головой, пытливо заглядывая мне в глаза, будто желая прочесть в них истину.

– Дайте мне полчаса, чтобы сбрить бороду, и вы все поймете, – усмехнулся я.

Эти полчаса были мне даны, и не только они, мне были даны также горячая вода, мыло, невесть откуда взявшаяся чистая и добротная одежда и сапоги. Побрившись и переодевшись, я почувствовал себя молодым и сильным.

Пике все это время молча сидел и смотрел за моим преображением, на лице его попеременно мелькало то выражение удивления, то недоверия; и когда я предстал перед ним в своем настоящем виде, соответствующем моему двадцатичетырехлетнему возрасту, Пике потрясенно улыбнулся и развел руками.

– Это… – но слов у него не было. – Это… не может быть.

– Увы, милый Пике, я вынужден скрывать свою внешность под маской старости, потому что все считают меня демоном и норовят изловить.

– А разве это не так? – спросил он.

Я рассмеялся и резко ответил:

– Не так. Я не демон. Только суеверные бабы да женоподобные мужики, боящиеся собственной тени, считают так. Вы же не такой, да, Пике?

– Невероятно, все это невероятно. И я не знаю, как это можно объяснить. Я никогда не видел людей с таким цветом волос. Но совсем непонятно, зачем Жука столько рассказал тебе и зачем отправил тебя сообщить мне о своей гибели, мы давно разошлись в стороны, потому что не сошлись во взглядах. Он не любил меня и надеялся на взаимность, – Пике развел руками.

– Да нет, любил, разве стал бы он так часто упоминать о вас в наших с ним разговорах.

– А ведь упоминать можно и из ненависти, из чувства неприязни, – возразил он.

– Не знаю я ничего, – резко ответил я, мне надоело врать проницательному старику. – Только вот на вас теперь лежит безвинная гибель этого стража порядка, – и я кивнул на него. – Надеюсь, вы уже передумали отправлять меня вслед за ним.

– Я думаю, что мне делать с тобой, – вздохнул Пике. – Ты не причинишь мне вреда, но знаешь слишком много. О чем еще рассказал тебе Жука?

– Да, в общем-то, ни о чем, – очень неуверенно ответил я.

– Ну и ну, неужели он не рассказывал тебе о Шанкор, о планах повстанцев, об их вылазках, а?

– Нет, – твердо ответил я. – О Шанкор я и без него знаю, а все ваши выдумки о новом прекрасном мире меня не интересуют.

– Значит, ты не повстанец, – вздохнул Пике, – и не сочувствуешь нашему делу, ты не имперец, но ты и не хот, потому что, судя по тому, что ты рассказал, хотов ты ненавидишь. Тогда кто же ты, а?

– Я же говорил, не спрашивайте меня об этом, уважаемый Пике, вам не понять, – заметив, что Пике хочет что-то сказать, я остановил его жестом и добавил. – И я не демон. Считайте, что мне все равно, кто из вас победит, а кто проиграет.

Пике молчал, и я понял, что совсем запутал старика, для него существовало лишь два лагеря, он верил, что Мир один и не доверял мне. После продолжительного молчания Пике, наконец, вымолвил слово, и надо отдать ему должное, это было мудрое слово:

– Хорошо. Я принимаю все, как есть. Не обладаешь ли ты какими-нибудь особенными способностями, Андрэ? – спросил он.

– Нет, у меня нет никаких выдающихся способностей, и я не знаю ничего, кроме того, чему вы меня сами научили.

– Но ты убил серебряного зверя, ты имел смелость сражаться против слуг набожника, защищая неприятных тебе людей, ты смог прикидываться стариком и обвел вокруг пальца даже меня, а я очень проницательный человек. Да, ты не демон, ты изгнанный демон, – каро, демон, лишенный силы. Так ведь? – лукаво улыбнулся он.

Я рассмеялся.

– Знаете, Пике, мне нравится эта мысль, – ответил я, – она очень близка к истине, но только в слове «изгнанный».