Ночные бдения

Назначена дата наступления: она не изменилась. Но до этого мы будем, как мыши, как змеи, пробираться по стране под покровом ночи, ни одна живая душа не должна увидеть нас, наденьте же свои одежды земледельцев, скотоводов, ремесленников и придворных, уберите мечи в ножны, не пришло еще время бравировать своей силой, но оно грядет, грядет!

Призываю вас на войну. Да не оставит вас храбрость и не остановит вас смелость врагов.

Мы объявляем войну!

Люди заколебались, но потом все, как один, разразились радостными криками. Взмахом руки я отпустил восторженную толпу и сам, чувствуя вдохновение, вернулся в шатер.

– Я слышал твою речь, – сказал Нао, пожимая мне руку, – она хороша.

– Спасибо, Нао. Я думаю, сегодня же надо послать гонцов к остальным отрядам с точными указаниями. Завтра ночью мы выступаем, чтобы вовремя добраться до Города. А пока пусть раздадут воинам вина, сегодня у них праздник.

– Будет исполнено, генерал, – с улыбкой сказал Нао, награждая меня тем званием, о котором я когда-то ему поведал, рассказывая о войнах в моем мире, и от этого нового названия мурашки побежали по спине. – Ланет, – крикнул он, и в шатер вошел молодой и на удивление гибкий паренек. – Пригласи сюда гонцов, и вели раздать вино и хлеб. Да еще, – остановил он его, – накрой здесь стол на троих.

Ланет пулей помчался отдавать приказание, а я в который раз поразился властной уверенности и авторитету своего друга.

– Знаешь, Нао, – задумчиво сказал я. – Иногда мне кажется, что Шанкор зря не передала всю власть тебе.

– Она выбрала тебя, – спокойно ответил он, – значит ты лучший. К тому же я слишком люблю свободу.

– Она была ослеплена чувствами, – возразил я. – Она бредила, хотя… даже сейчас, вспоминая ее, я не могу понять, откуда она могла узнать одну деталь из моей прошлой жизни.

– Может быть, ты сам поведал ей, – сказал Нао, разливая вино по кубкам.

– Нет, никогда и никому я об этом не говорил, даже тебе не решался признаться.

– Значит, ей открылась правда, – пожал он могучими плечами.

В шатер начали входить гонцы, и весь вечер мы с Нао были заняты дачей приказов и подписыванием бумаг с указаниями, которые старательно строчил сидевший в углу Ланет. Когда с этим было покончено, я впервые почувствовал странное предчувствие великого, примешавшееся к моему счастью и составлявшего с ним невероятно вдохновляющую смесь.

Уже поздней ночью я, Нао и Ролес сели вокруг нехитро накрытого стола и подняли кубки.

– За нашу победу, – тихо сказал я, встретившись глазами с Нао.

– За нее, – поддержал артак, но я так и не понял, за что он пил, был какой-то непонятный намек в его словах, заставивший меня усомниться.

Ролес блаженно улыбнулся и сказал, обращаясь ни к кому:

– Разве мог я подумать три года назад, что буду распивать такое вино наравне с предводителями восстания!

– Почему бы и нет, – усмехнулся Нао. – Жизнь дары преподносит не только с именем рождения, но и по заслугам, Ролес. Не важно, что в твоих венах не бежит благородная кровь, зато сердце твое велико, и помыслы чисты.

– Нет, артак, не подумай, что я стремлюсь занять высокое положение и выиграть на этой войне место получше, для меня это служение, мне не нужно вознаграждения.

– Но разве стоит что-либо делать, не надеясь получить награду? – насмешливо спросил Нао.

– Да! разве ты, артак, воюешь за вознаграждение?

– А как ты думал, наградой для меня будет счастье Империи…

Слушая их словесную перепалку, я улыбался: рядом со мной люди, готовые отдать жизнь за счастье других, я не стоил и мизинца их рук, ведь я ни капли не верил в то, что после окончания войны для Империи наступит светлая пора. Набожник будет свергнут, но на его место придет человек, много лет не касавшийся дел государства и не знающий его нужд, что хорошего он может принести стране? Мягкие реформы? Нет. Подъем хозяйства? Тоже вряд ли. Тогда что, кроме зализывания ран и снова поборов? Мы разрушим Город, попортим дворец, на чьи деньги будет все это отстраиваться? Народа.

Я не болел душой за процветание Мира, я поддался на уговоры, дал клятву и делал все, чтобы исполнить ее. Я два долгих года провел в невероятных приключениях в дикой Хотии, разыскивая корону хотских набожников, о которой рассказывала мне Кика, я хотел возложить ее на голову Императора, тем самым объединив враждующие стороны. Может быть, в стране, где ритуал имеет такое значение, это поможет цели мира. Я видел Хотию, видел истинных хотов, я сам стал им. Но теперь я возглавлял армию повстанцев, и вот, собираюсь вести ее на Город Семи Сосен чтобы, наконец, отомстить. Да-да, я лелеял собственную месть, я мечтал сделать с Тобакку все то, что он сделал со мной, и сожалел, что это невозможно, ведь он будет предан в руки справедливого суда, чтобы не вызывать смуты, но палачом его буду я.

Во время странствий Ролес постоянно следовал за мной, храбро сражался он, и нередко я был обязан ему жизнью. Постоянно я гнал его от себя, но он был непреклонен и поклялся следовать за мной всюду.

Я поднял кубок и прервал беседу о Родине, которую вели Ролес и Нао.