Ночные крылья. Человек в лабиринте

Купец путешествовал с шиком. Для него никакого завоевания Земли как будто не существовало, равно как и долгих столетий упадка Третьего Цикла. Его самоходная колесница была длиной в четыре человеческих роста и довольна широка: в ней могли с комфортом разместиться пять человек. Она защищала своих пассажиров от воздействий внешнего мира столь же надежно, как материнская утроба. Непосредственного обзора не было, только серия экранов, по команде показывающих картины того, что было снаружи. Температура никогда не отличалась от заданной нормы. Краны поставляли ликеры и более крепкие напитки. Имелся запас пищевых таблеток. Надувные диваны предохраняли путешественников от тряской дороги. Для освещения имелся рабосвет, подчинявшийся прихотям пассажиров. Рядом с главным диваном стоял нейрошлем, но я так и не узнал, возил ли Купец для личного пользования в глубинах машины заспиртованный мозг или же имел удаленный доступ к контактам резервуаров памяти городов, через которые он проезжал.

Напыщенный и дородный, он явно холил и лелеял свою плоть. Смуглый, с густым коком прилизанных маслом черных волос и тяжелым, пристальным взглядом, он упивался своей солидностью и властью над изменчивым внешним миром. Как мы потом узнали, он торговал продуктами питания с других миров, обменивая наши убогие товары на деликатесы с далеких звезд. Теперь он направлялся в Марсей, чтобы осмотреть груз галлюциногенных насекомых, недавно доставленных с одной из планет созвездия Пояса.

– Как вам моя машина? – спросил он, заметив наше изумление. Олмейн, также большая любительница роскоши, жадно разглядывала плотную внутреннюю обивку алмазной парчи. – Она принадлежала графу Перриса, – продолжил Купец. – Да-да, я имею в виду самого графа. Теперь они превратили его дворец в музей.

– Я знаю, – тихо сказала Олмейн.

– Это была его колесница. Предполагалось, что она станет частью музея, но я выкупил ее у одного продажного захватчика. Вы не знали, что они тоже бывают продажными? – от мощного хохота Купца чувствительная обивка на стенах машины с презрением дернулась.

– Это был возлюбленный прокуратора. Да-да, такие тоже есть. Он искал какой-то причудливый корень, который растет на одной из планет созвездия Рыб, нечто такое, что могло бы придать ему мужественности, ну, вы знаете, о чем я. И он узнал, что все поставки целиком в моих руках, и в конечном итоге мы с ним поторговались и ударили по рукам. Разумеется, мне пришлось слегка приспособить машину под мои вкусы. Видите ли, граф держал впереди четырех Кастратов, и двигатель работал на продуктах их метаболизма, иначе говоря, на тепловых дифференциалах.

Что ж, наверное, это неплохой способ, если вы граф, но в течение года он требует большого расхода Кастратов, и я подумал, что если буду делать то же самое, то такие вещи мне просто не по статусу. Это также могло привести к неприятностям с захватчиками. Поэтому я снял двигатель и заменил его на стандартный, сверхмощный с роликовым приводом, – действительно, тонкая работа, – и вы видите результат. Вам крупно повезло прокатиться в моей колеснице. Это потому, что вы Пилигримы. Обычно я никого не пускаю внутрь. Людям свойственно чувство зависти, а завистники опасны для человека, который добился в своей жизни успеха. Но Воля привела вас двоих ко мне. Держите путь в Джорслем, а?

– Да, – ответила Олмейн.

– Я тоже, но пока нет! Еще нет, спасибо! – Он похлопал себя по пузу. – Я отправлюсь туда, не сомневайтесь, когда почувствую себя готовым к обновлению, но это, да видит Воля, будет еще не скоро! Вы двое давно в паломничестве?

– Нет, – ответила Олмейн.

– Сдается мне, после завоевания многие подались в Пилигримы. Ну, я их не виню. Каждый из нас по-своему приспосабливается к переменам. Скажите, у вас есть с собой эти маленькие камни, какие обычно носят Пилигримы?

– Да, – сказала Олмейн.

– Не против, если я взгляну? Меня всегда привлекали такие вещицы. Был один торговец с планеты Темной Звезды – крошечный тощий ублюдок с кожей, похожей на липкую смолу, – так он предлагал мне десять квинталов таких камней. Сказал, что они настоящие, дарят вам настоящее общение с Волей, как у Пилигримов. Я сказал ему нет, я не собирался играть в игры с Волей. Есть вещи, которые лучше не делать, даже ради выгоды. Но потом я пожалел, что не сохранил хотя бы один в качестве сувенира. Я даже не прикоснулся к ним пальцем. – Он протянул руку к Олмейн. – Можно взглянуть?

– Нам нельзя давать звездный камень другим людям, – сказал я.

– Я никому не скажу, что ты мне позволишь!

– Это запрещено.

– Посмотри, здесь мы одни, это самое уединенное место на Земле, и…

– Пожалуйста. Ты просишь невозможное.