Ночные страхи

Часы на башне пробили три четверти, но непонятно, какого часа, и как только умолк бой часов, Джимми услышал скрежещущий звук, доносившийся вроде бы с противоположного края крыши. Он прислушался, забившись в угол между стеной с трубами и парапетной стеной. Страх подсказывал, что звук доносился оттуда, откуда пришел он сам. Да, это был звук шагов, и он приближался. Это мог быть только Рэндольф, который наверняка знал, как выйти на крышу не только из люка в Ониксовой комнате. Конечно, знал, иначе как бы он мог следить за своей спящей жертвой? Шаги приближались, остался последний поворот. Джимми действовал быстро, отчаяние придало ему смелости. На углу, где он затаился, над парапетом возвышался трехгранный выступ, повторявший очертания полноценных восьмиугольных башенок на краю здания. Отчаянно цепляясь за камень, Джимми перемахнул через балюстраду и скрылся в нише рядом с псевдобашенкой. Страх почти парализовал его, но шорох приближающихся осторожных шагов Рэндольфа заставил преодолеть оцепенение. Он почти повис на вытянутых руках, однако ногой нащупал небольшой выступ, покатый, шириной всего дюймов шесть – этого оказалось достаточно. Джимми перенес хват с плоского камня парапета на резной камень под ним, что требовало гораздо меньше усилий, и затаил дыхание. Здесь Рэндольф точно его не найдет, если только не перегнется через балюстраду. Слава богу, не перегнулся. Бормоча что-то себе под нос, он поднялся на конек крыши и рассмотрел дверцы дымоотводов – или что это было. Джимми наблюдал за ним сквозь квадрифолий, за который держался. Рэндольф пробормотал:

– Никуда он не денется. Найду его, когда рассветет. – И ушел прочь.

Часы пробили четыре, четверть пятого, половину, и восточный край неба начал светлеть, озаряясь пока еще бледным, едва различимым свечением.

Онемение, охватившее тело Джимми, уже вторгалось и в его разум, сделавшийся вялым и сонным, прежде всего от усилий, которые он прилагал, заставляя усталые руки держаться за каменную опору. Его спина сгорбилась, голова опустилась на грудь. Он шевелился, как мог, чтобы мышцы не затекли окончательно, но простор для маневров был мизерным, и скованные движения не приносили желанного облегчения. Вот почему он не сразу сумел поднять взгляд, когда услышал почти прямо над головой скрип открывшейся двери и звук осыпавшейся известки. Он узнал прошедшего мимо человека – это был Ролло.

Джимми чуть было его не окликнул, но решил промолчать. Почему Ролло вернулся? Почему он ни свет ни заря расхаживает по крышам замка Вердью, да еще с таким видом, будто он тут хозяин? Он еще не владелец замка. Ролло развернулся и все тем же небрежным прогулочным шагом пошел обратно к углу, где прятался Джимми. Его лицо было бледным и напряженным, но глаза горели победным огнем – нехорошим, жестоким огнем – и другими страстями, которые Ролло обычно скрывал в повседневном общении. Джимми видел, как его брови взметнулись вверх, подбородок слегка задрожал, а губы растянулись в ухмылке.

– Еще пять минут, пять минут. Дам ему еще пять минут, – пробормотал Ролло себе под нос и встал, прислонившись к стене.

Джимми мог бы коснуться шнурков его грязных ботинок, плохо завязанных и тоже грязных.

– Бедняга Джимми, бедняга Джеймс! – вдруг почти пропел Ролло каким-то странным, будто не своим голосом.

Джимми совсем растерялся: в его приятеля словно вселились две разных личности, ни одна из которых не была собственно Ролло.

– Ну, извини, Джимми, – добавил Ролло примирительно, голосом человека, у которого еще осталась хоть какая-то совесть и он хотя бы прекратил насмешничать. – Все равно твои шансы один к десяти. – Он зашагал прочь и скрылся за поворотом.

Джимми так и не понял, откуда у него взялись силы перелезть через парапет. Потом он долго лежал в водосточном желобе, судорожно хватая ртом воздух, а когда отдышался, приметил в стене зияющую дыру – открытую дверцу среди люков для выгребания сажи – и пополз к ней. И тут откуда-то слева донесся душераздирающий вопль. Казалось, этот пронзительный крик взмывает в небо сияющей аркой звука. Джимми показалось, он расслышал слова: «О боже, Рэндольф, это я!» – впрочем, он не был в этом уверен. Но пока он пробирался по открытому Ролло лазу и долго спускался по полуразрушенной винтовой лестнице, которая вывела его на хозяйственный двор за пределами замка, он все еще слышал судорожные, мучительные вздохи, прерывистые и неровные, но все же по-своему ритмичные, – вздохи, что последовали за воплем Ролло. Джимми запер маленькую неприметную дверцу ключом, который Ролло оставил в замке', и через рощу пошел вниз по склону холма.