Ночные страхи

Это было во вторник, у Уолтера Штритера оставалось еще много времени, чтобы подумать о выходных. Поначалу ему казалось, что он просто не переживет эти несколько дней, но вот что удивительно: его уверенность не убывала, а, наоборот, росла. Он сел работать, словно мог работать в таком состоянии, и вдруг оказалось, что мог. Еще как мог – не так, как раньше, подумал он, а даже лучше. Как будто нервное напряжение, которое не отпускало его уже столько недель, растворило, подобно едкой кислоте, плотный слой непробиваемых мыслей, стоявших между ним и его книгой. Кажется, он нащупал нужную интонацию, и теперь персонажи не подчинялись его указаниям тупо, как деревянные куклы, а откликались всецело и искренне, всем своим существом, на любые сюжетные перипетии, которые он им уготовил. Дни прошли незаметно, и утром в пятницу ему казалось, что этот день будет точно таким же, как все остальные, пока что-то не щелкнуло у него в голове, заставив выйти из транса и задаться вопросом: «А когда начинаются выходные?»

Длинные выходные начинаются в пятницу. С этой мыслью вернулась паника. Он подошел к входной двери и выглянул на улицу. Он жил в предместье, на тихой, обычно безлюдной улочке, в отдельном доме эпохи Регентства, как, собственно, и все дома в их квартале. Высокие квадратные воротные столбы на подходе к каждому дому были увенчаны полукруглыми железными скобами, и на некоторых из них еще сохранились фонари. Правда, они в основном не работали, из всех зажигались лишь два-три, не больше. По дороге медленно проехал автомобиль, какие-то люди перешли через улицу – все как всегда.

В тот день он еще несколько раз ходил посмотреть, что там на улице, и все было нормально. Ничего необычного. Наступила суббота, с утренней почтой не принесли никаких открыток, и его паника почти улеглась. Он чуть было не позвонил в полицейский участок, чтобы сказать, что охрана ему не нужна.

Верные своему слову, стражи порядка прислали патрульного. Ближе к вечеру, между чаем и ужином, в то самое время, когда обычно приходят субботние гости, Уолтер в очередной раз выглянул на улицу, и там, между двух неосвещенных воротных столбов, стоял полицейский – первый полицейский, которого он увидел на Шарлотт-стрит. Облегчение его было поистине неимоверным, и только тогда Уолтер понял, как сильно тревожился. Теперь он чувствовал себя по-настоящему защищенным, и ему даже было немного неловко, что он создал лишние хлопоты людям, которым и так есть чем заняться. Стоит ли выйти, поговорить с неизвестным стражником, предложить ему чаю или, может быть, чего покрепче? Было бы приятно услышать, как он посмеется над больными фантазиями Уолтера. Но нет… Ему почему-то казалось, что защита будет надежнее, если ее источник останется обезличенным и анонимным. «Констебль Смит» звучит не так впечатляюще, как «полицейская охрана».

Он то и дело поглядывал в окно своего кабинета на втором этаже (ему не хотелось открывать дверь и глазеть), чтобы убедиться, что его хранитель по-прежнему здесь: он даже устроил одну дополнительную проверку, попросив экономку подтвердить небывалое явление у ворот. К его вящей досаде, она вернулась и сообщила, что не видела никакого полисмена. Впрочем, она страдала близорукостью, и, когда через пару минут Уолтер глянул в окно, полицейский опять был на месте. Все верно, подумал Уолтер, он же не может все время стоять столбом. Вероятно, когда миссис Кендал выходила наружу, он как раз совершал обход.

Обычно Уолтер не садился писать после ужина, но на этот раз решил поработать, пока есть настроение. Он ощущал невероятный прилив вдохновения, слова буквально летели из-под пера, и было бы глупо заглушить такой мощный творческий порыв ради лишней пары часов сна. Вперед, вперед. Очень правильно говорят, что поздний вечер – лучшее время для плодотворной работы. Когда экономка пришла пожелать ему доброй ночи, он едва поднял на нее взгляд.

В его теплом, уютном маленьком кабинете тишина урчала, как медленно закипающий чайник. Уолтер даже не сразу услышал дверной звонок, хотя звонили настойчиво.

Гость? В такой час?

Его колени дрожали, пока он шел к двери, не зная, чего ожидать, и вздохнул с облегчением, когда на пороге возникла фигура рослого полицейского, заполнившая собой весь дверной проем. Уолтер даже не дал ему заговорить…

– Проходите, дружище! Проходите, пожалуйста, – воскликнул он и протянул полицейскому руку, но тот ее не пожал. – Вы, наверное, ужасно замерзли, стоя на улице. Но я не думал, что там идет снег, – добавил он, заметив снежинки на плаще и шлеме стража порядка. – Проходите, погрейтесь.

– Благодарю, – сказал полицейский. – Погреться не откажусь.

Уолтер кое-что знал о том, как изъясняются служащие полиции, и не принял сухой ответ гостя за неохотное согласие.

– Сюда, пожалуйста, – продолжал он. – Я работал, писал у себя в кабинете. Господи, ну и холод. Я включу газ посильнее. Снимайте плащ, располагайтесь.

– Я ненадолго, – сообщил полицейский. – Меня ждет работа, как вам известно.