Ночные страхи

– О да. Работа не пыльная, синекура. – Уолтер замялся, не уверенный, что полицейский знает значение этого слова. – Я полагаю, вы в курсе, в чем дело? Это из-за открыток…

Полицейский кивнул.

– Но раз вы здесь, я спокоен, – сказал Уолтер. – С вами я в безопасности, как… как за каменной стеной. Оставайтесь, сколько хотите. Не желаете что-нибудь выпить?

– Я не пью на службе. – Полицейский огляделся по сторонам, не торопясь снимать плащ и шлем. – Значит, здесь вы работаете.

– Да. Я как раз писал, когда вы позвонили.

– Опять измываетесь над каким-нибудь бедолагой? – спросил полицейский.

– Ну почему же? – воскликнул Уолтер, задетый недружелюбным тоном стража порядка. Только теперь он заметил, каким жестким был взгляд его светло-зеленых глаз.

– Я сейчас объясню, – сказал полицейский, и тут зазвонил телефон.

Уолтер извинился и поспешно вышел из комнаты.

– Вас беспокоят из полицейского участка, – произнес голос в трубке. – Мистер Штритер?

– Да, это я.

– Как у вас там дела, мистер Штритер? Все хорошо, я надеюсь? Я, собственно, почему спрашиваю. Мне очень неловко, но мы забыли о вашей просьбе и никого не направили к вашему дому. Боюсь, наши службы не скоординировались как должно.

– Но, – растерялся Уолтер, – вы же направили ко мне человека.

– Нет, мистер Штритер. Боюсь, что нет.

– Но тут у меня полицейский. Прямо здесь, в доме.

Его собеседник ненадолго умолк, а когда заговорил снова, его голос звучал чуть напряженно:

– Это точно не кто-то из наших. Вы случаем не заметили его номер?

– Нет.

На этот раз пауза была дольше, а потом голос в трубке сказал:

– Хотите, пришлем к вам кого-нибудь прямо сейчас?

– Да, п… пожалуйста.

– Хорошо. Мы уже выезжаем, скоро будем у вас.

Уолтер положил трубку. И что теперь? Забаррикадировать дверь? Выскочить на улицу? Попытаться разбудить экономку? С любым полицейским шутить не стоит, а со лжеполицейским – особенно! Сколько времени нужно настоящей полиции, чтобы добраться до его дома? Они сказали, что будут скоро. Сколько это в минутах? Пока он размышлял, дверь открылась, и гость вошел в комнату.

– Главное – проникнуть в дом, а дальше все двери открыты, – объявил он. – Вы забыли, что я был полицейским?

– Были? – переспросил Уолтер, пятясь от него. – Вы и есть полицейский.

– Кем только я ни был, – продолжал полицейский. – Вором, грабителем, сутенером и шантажистом, не говоря уж об убийце. Вам ли не знать!

Полицейский, если это действительно был полицейский, приближался к Уолтеру, и тот вдруг как-то особенно остро осознал значение маленьких расстояний – от буфета до стола, от одного стула до другого.

– Не понимаю, о чем вы, – пробормотал Уолтер. – Почему вы так странно со мной говорите? Я не сделал вам ничего плохого. Я вас вижу впервые в жизни.

– Да неужели? – прищурился гость. – Но вы думали обо мне, и вы… – Он возвысил голос. – Вы обо мне писали. Вы хорошо надо мной посмеялись, не так ли? Теперь мой черед посмеяться над вами. Вы меня сделали мерзким, насколько возможно. А вы не подумали, каково будет мне? Не подумали, каково это – быть мной? Вы себя не поставили на мое место. Вы меня не пожалели, ведь правда? Ну и я вас жалеть не стану.

– Я же вам говорю, – воскликнул Уолтер, схватившись за край стола, – я вас не знаю!

– А теперь он еще говорит, что не знает меня! Вы сотворили со мной такое, а потом просто меня забыли! – Его голос сделался тонким, исполненным жалости к себе. – Вы забыли Уильяма Штайнсфорта.

– Уильяма Штайнсфорта?!

– Да. Я был вашим козлом отпущения, так ведь? Все свое отвращение к себе вы обрушили на меня. Вы себя чувствовали молодцом, когда писали обо мне. Вы думали, что вы такой благородный, такой замечательный парень, пишете о такой мрази. Скажите мне честно, как один У. Ш. другому: что я, по-вашему, должен сделать в соответствии с характером персонажа?

– Я… я не знаю, – пробормотал Уолтер.

– Он не знает! – усмехнулся Штайнсфорт. – Вы должны знать, вы мой отец. Что сделал бы Уильям Штайнсфорт, если бы встретил на темной безлюдной улице своего престарелого папашу, который отправил его на виселицу?

Уолтер молча смотрел на него.

– Вы сами знаете, что, – сказал Штайнсфорт. – Знаете не хуже меня. – Его лицо изменилось, и он резко проговорил: – Нет, вы не знаете. Потому что вы никогда меня по-настоящему не понимали. Я не такой гнусный, каким вы меня изобразили. – Он на секунду умолк, и в груди Уолтера затеплился слабый огонек надежды. – Вы не дали мне ни единого шанса. Но я дам вам шанс. Что лишний раз подтвердит, что вы никогда меня не понимали, да?

Уолтер кивнул.

– И вы забыли еще кое-что.

– Что я забыл?

– Когда-то я был ребенком, – сказал бывший полицейский.

Уолтер опять промолчал.

– Значит, это вы признаете? – мрачно проговорил Уильям Штайнсфорт. – Что ж, если вы назовете хоть одну добродетель, которой вы меня наделили… хоть одну светлую мысль… хоть одну подкупающую черту…

– Да? – сказал Уолтер, дрожа.

– Тогда я вас отпущу.

– А если нет? – прошептал Уолтер.