Ноктэ

Мусор болтается на ветру, как бумажное перекати-поле, на некоторых зданиях начертаны граффити: материальное доказательство того, что мы здесь точно не первые. «ОБЕРНИСЬ», – гласят витиеватые красно-черные буквы. «СДОХНИ», – приказывает флуоресцентная оранжевая надпись снизу от предыдущей. А в самом низу нагоняющим ужас, зловещим шрифтом и пугающей белой краской написано: «СМЕРТЬ ПРИДЕТ КО ВСЕМ». Я не утруждаю себя рассказом о том, что эта фраза принадлежит руке моего брата.

– Любопытно, – протягивает Дэр, поворачиваясь вокруг своей оси. – Но я бы не сказал, что здесь страшнее, чем в похоронном бюро.

– Ну, может, потому, что это не совсем то место, которое я хотела тебе показать? – зловеще шепчу я.

Он с любопытством смотрит на меня сверху вниз.

– Что ж. Всегда готов, – заявляет он. – Веди.

Смеюсь над его голосом, полным инициативы и все еще крайне сексуальным с этим его акцентом, без каких-либо размышлений нахожу его руку в темноте и захватываю ее своей. Я почти вздрагиваю от этого прикосновения, от ощущения его теплых и сильных пальцев. Он удивлен, но не сопротивляется. Вместо этого он мягко сжимает мою ладонь, очень нежно, и я веду его за собой, наслаждаясь мыслью, что прикасаюсь к нему прямо сейчас.

Я держу за руку Дэра Дюбрэя.

Мы минуем середину центральной аллеи, которая кажется мертвой, проходим мимо прудика с гниющими лодками, покачивающимися в мрачном затоне, под названием «Старая Мельница», мимо печально повисших качелей, цепи которых скрипят от малейшего дуновения ветра, мимо автодрома с искореженными машинками.

Я останавливаюсь перед Ноктэ, аналогом похоронного бюро в «Стране веселья», а если более точно – комнатой ужасов.

Дэр читает надпись на темной вывеске, черные буквы словно стекают вниз подобно каплям крови.

– Ноктэ. Ха!

Я киваю.

– Это означает «В ночи» на латыни. Финн любил это место. Я думаю, тогда и родилась его любовь к этому языку.

Я предпочитаю не рассказывать о своей теории, согласно которой Финн питает особую любовь к этому месту, потому что здесь все настолько неестественное, что даже он чувствует себя абсолютно адекватным. Поэтому мы ходим сюда до сих пор. Эффект остается прежним, или даже становится более мощным. Атмосфера заброшенности делает ощущение ужаса более реальным. Поэтому, когда Финн оказывается в этом помещении, он чувствует себя самым нормальным, после меня.

Мы с Дэром разглядываем тележку для посетителей комнаты страха, покачивающуюся у стены. Кажется, что она вот-вот упадет на наши головы. В некоторых окнах разбиты стекла, и они словно подмигивают нам своими пустыми глазницами. Растения огибают рельсы, по которым раньше двигалась тележка, плакучие ивы склонили над ними свои кроны, формируя навес и создавая нечто вроде тенистой дорожки.

Дэр бросает взгляд на меня.

– Вынужден согласиться. Это действительно жутко.

Я улыбаюсь, невзирая на то, что мурашки пробегают по моей спине.

– Ты еще ничего не видел.

Я тяну его за руку, и мы садимся в тележку.

– Когда здесь все работало, призраки и зомби выскакивали на нас со всех сторон, пока мы двигались по рельсам. Они пугали нас и приказывали обернуться. – Я останавливаюсь, чтобы понаблюдать за его реакцией. – Ты хочешь посмотреть назад, Дэр?

Своим голосом я бросаю ему вызов, но в то же время в нем точно есть нотка интриги, и он слышит это. Он смотрит на меня, ухмыляясь.

– Не в этой жизни. – Лунный свет льется прямо на него, освещая темную щетину на подбородке и стекая с кончиков его волос.

На секунду кажется, что он весь сияет, и я еле сдерживаю желание прикоснуться к его лицу.

Я лишь улыбаюсь ему.

– Так давай сделаем это.

Мы поднимаемся по скрипучим ступеням крыльца, шагаем по старым паркетным доскам, а затем поворачиваем латунную дверную ручку. Дэр бесстрашно переступает через порог.

– Куда дальше? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

Я достаю из кармана фонарик и освещаю им уже ставшее знакомым фойе. Красный бархат покрывает стены, напоминая льющиеся сверху потоки крови. Вокруг пахнет плесенью, воздух спертый и пыльный.

– Сюда, – указываю я направо по коридору.

Я хорошо знаю этот путь: он ведет в спальни.

Внезапно мы оказываемся очень близко друг к другу. Это скорее нужда, а не просто желание. Неосознанное притяжение, зов, на который мне отчаянно хочется откликнуться.

Мы крадемся по коридору, и от каждого шага раздается пронзительный скрип. Несколько раз Дэр бросает тревожный взгляд за наши спины.

– Испугался? – дерзко спрашиваю я.

– Нисколько, – отвечает он спокойно, обходя манекен, лежащий в луже искусственной крови.

Искусственное тело уставилось куда-то в потолок, но мне кажется, что оно смотрит прямо на меня своими безжизненными глазами. Его глаза кажутся слишком живыми, чтобы быть просто кусками стекла. Они слишком реальные, чтобы быть подделкой. Это особенность парка. Он пугающе реалистичный. И сейчас, когда он заброшен и утопает во мраке, Nocte выглядит даже страшнее, чем задумывали его создатели.