Nomen Sanguinis. Имя крови

– И ребенок, и человеческая жизнь были дарованы ей с этой целью. Это была ее награда. Ребенок… Были бы и другие! А потом я бы снова возродила ее в теле Вечной, как и ее детей. Она предала меня, не сказав дочери о ее долге, не объяснив ей сны. Вы все, живущие моей кровью и моей милостью, видели их, но лишь ты пришла.

Алия покачала головой:

– Ты жила среди людей тысячелетия и так и не поняла их, да? – Алия облокотилась на стену. Ей все еще казался странным ее голос среди мрачного безмолвия и полного отсутствия движения этого мира. Лишь иногда появлялись звуки и ветер, и то, когда того хотела Иштар. Алию все еще поражало и то, что они говорят на разных языках и понимают друг друга. Ее озадачивало знание событий прошлого, внезапно открывшегося ей. – Мать сделает все для того, чтобы ее ребенок был счастлив: умрет, убьет, украдет. Думаю, она даже не планировала предавать тебя, пока не взяла дочь на руки, не приложила к груди, не увидела ее первую улыбку. И мне кажется, она уже сделала для тебя достаточно. Ты же просто подложила Энхедуанну под своего отца, наплевав на ее собственные чувства. Кстати, почему Син?

– Великий Отец породил меня. Он должен был породить меня и второй раз. Много силы потребовалось, чтобы зачала Вечная от Великого. И с моим падением в мире снова родилась я, так что Энхедуанне не требовалось никого приносить в жертву, лишь подготовить дочь обрядами и молитвами, лишь научить ее заклинаниям, чтобы человек в ней принял мою силу по своей воле, желая пробудить меня. Никто бы не принуждал ее дочь. Невозможно заставить – тело будет сопротивляться и умрет. Я бы вернулась в мир уже через пару десятков лет и помогла людям и Вечным! Не было бы стольких смертей, стольких жертв! Одна жизнь взамен тысяч – разве это не разумная плата?

Алия рассмеялась:

– О да! Воспитание, преданность и осознание долга склонили бы девочку на правильную сторону, позволили бы сделать тот выбор, что был нужен. Сама пирамида Вечных строится на долге и преданности, на смерти и боли. Если бы Энхедуанна рассказала все дочери, та бы отказалась от самой себя. И всегда за этим стоит разумный выбор в пользу меньшего зла.

Алия видела, что Иштар начинает злиться, и примирительно подняла руки.

– Она не пришла к тебе по своей воле, Иштар. И нет преступления в том, что Энхедуанна с детства не обязывала ее к тому. Свобода выбора. Ты сама говорила это. К тебе можно прийти только по своей воле. И вот я тут – потомок твоей Жрицы, в ком сохранилась искра твоей силы, к тому же бонусом – кровь от крови потомка Ллуга. У меня был выбор – умереть, сдаться, прийти к тебе. Я пришла. Но я пока не уверена, что это правильно.

– Много болтовни. Ты готова?

– Я не знаю. Скажи мне, почему я должна выпустить тебя в мир? Ллуга в нем больше нет. Есть лишь его потомок, которого вела кровь в поисках меня или тебя, но он не станет Ллугом, даже если ты вернешься.

Иштар открыла рот, но Алия прервала ее:

– А даже если ты знаешь способ, я не позволю убить Гвинна, чтобы высвободить твоего Великого. Эта та жертва, которую я не принесу тебе. Так зачем выпускать тебя в мир? Мне вполне комфортно тут, в этом безвременье. В твоем коконе.

– Я покажу. – Улыбка Иштар стала жестокой.

Гвинн стоял с флаконом в руке перед старым замком, и разрушенный донжон поднимал развалины стен в небо, словно руки в молитве. Он был обожжен и грязен, его одежда была изорвана, а волосы спутались и местами сгорели.

– Нет, не делай этого, – прошептала Алия, но он одним долгим глотком выпил все – черную кровь, густую как смола. Гвинн упал на колени и согнулся в спазме. Алия не слышала, но знала, что он кричит. Она сжала кулаки в ужасе, когда он завалился на землю, и рассветные лучи подобрались к его телу.

Белые крылья обрели плотность и вздернули Гвинна вверх. Его ожоги и порезы исчезли, а открывшиеся глаза воспылали ненавистью и огнем. Он улыбнулся и исчез.

– Гвинн… – прошептала Алия.

– Ллуг, – практически одновременно с ней произнесла Иштар.

– Нет, это не он, не он. Это Гвинн, предавший меня, использовавший, уничтоживший во мне любовь и вернувший ее.

– Уже нет. Он давно больше, чем тот, кого ты знала.

– Да и нет. – Глаза Алии блеснули, но она тут же разжала кулаки, ощущая щемящую боль в сердце. – Гвинн, – снова прошептала она, провела рукой по щеке, чтобы убрать волосы, и с удивлением поняла, что это не выбившаяся прядь, а слезы.

– Тебе придется убить его, Алия. Нам придется.

– Я не смогу, один раз пыталась уже.

Иштар рассмеялась:

– Потому что не хотела. Теперь это наш долг. Он перерождается, как переродишься и ты. – Иштар нахмурилась. – Но ты же хотела знать причину, почему тебе нужно согласиться. Не отворачивайся, Алия. Вот твой мир, объятый войной и разрушением. Даже вернись ты туда, у тебя не хватит сил бороться.

Базу Легиона бомбят. Земля беззвучно сотрясается и вздымается вверх. Бой и на земле, и в небе жестокий. Алия видит, как падает один из самолетов Легиона, и взрыв сотрясает лабораторию. Внизу, под землей, хаоса нет. В Легионе давно был разработан план действий в случае нападения.