Non si sa mai (СИ)

Мир закрутился, как в калейдоскопе, а потом цветной витраж разлетелся вдребезги, оставляя перед глазами только любимое лицо. Не чувствуя веса лежащего на нем мужчины, Билл потерся кончиком носа о влажную шею любимого, заставив того завозиться и перевернуться так, чтобы тот оказался лежащим на его груди. Билл сполз чуть вниз, чувствуя, как по коже скользят теплые капли их удовольствия, и устроил голову на смуглом широком плече. Ласковая ладонь опустилась на его спину, мягко пересчитывая по памяти каждую родинку. Говорить не хотелось, ведь минуту назад они сказали друг другу куда больше, чем могли бы, обходясь только словами. Приподняв голову, Билл поцеловал чуть солоноватую кожу, чувствуя, как под ней сильно бьется сердце его любимого. Длинные пальцы вплелись в его волосы, поглаживая затылок, укладывая обратно, укутывая в сильные объятия. Билл расслабился и закрыл глаза, погружаясь в сон. За окном стихла буря, оставив после себя лишь мерный шелест накатывающих на берег волн.

«Завтра будет штиль», — подумал Билл, засыпая.

Глава 5.

Почувствовав легкое касание губ к своему плечу, Билл улыбнулся, все еще не понимая, снится ли ему это, или происходит наяву.

— Вставай, соня, — чуть хриплый со сна голос отозвался приятной волной мурашек, пробежавшейся по позвоночнику.

— Ммм.., — Билл плотнее смежил веки, принимая правила привычной для них обоих игры. И совсем не удивился, когда одеяло, укрывавшее его, поползло вниз, а сильные руки ловко развернули его безвольное тело на спину.

— Bello, ты проспишь все на свете, полдень уже, — прошептали ему на ухо, обжигая горячим дыханием. Не в силах сдержаться, брюнет улыбнулся, и его губ тут же коснулись мягкие губы Тома.

— Проснулся? – спросил итальянец в перерыве между короткими ласковыми касаниями.

— Нет, — прошептал Билл, обнимая любимого за шею, чтобы притянуть еще ближе. А в идеале, уложить обратно в кровать, прижаться поближе и опять погрузиться в сладкий сон. Но его коварный план был разгадан, впрочем, как всегда.

— Нет, Билл, не засыпай! – тихий смешок, и ловкие пальцы, пощекотавшие ребра.

— Ну, Тооом! – возмущение получилось все таким же сонным и ленивым, и, уж конечно, не заставило итальянца остановиться. – Ладно, все, уговорил, я встаю.

— Ты хотя бы глаза открой для начала, — иронично заметил самый любимый на свете голос.