Нормандский гость

— Думаю, он приехал от короля, — рассудительно молвила Гизела.

— Моего кузена Людовика? Что навело тебя на эту мысль?

— Он единственный, кто нуждается в услугах бывшего опального брата Лотаря. Вряд ли, не побывав у Людовика, его дядя рискнул бы сунуться сюда. Вопрос в том, с чем он приехал? Как бы там ни было, что-то затевается, коли понадобилась помощь герцогини Беатрисы. Но потерпи, думаю, ты скоро об этом узнаешь.

— Я? Почему только я?

— Потому что герцогиня скажет твоему дяде о том, кто гостит у неё в замке, и тот непременно захочет повидать племянницу. Тут ты и узнаешь причину его приезда.

— А тебя разве не будет со мной?

— Разумеется, нет. Он и твоя мать — родные брат и сестра, мы же всего лишь сводные сёстры. В твоих жилах течёт кровь Каролингов, а в моих — Вельфов. Хотя в роду нашего отца и была королева франков.

— Кто теперь об этом помнит, все живут нынешним днём. А это значит...

— Что именно? Договаривай же, коли начала.

— Это значит, Гизела, — воскликнула Герберга, всплеснув руками, — что мне весь вечер придётся болтать с дядей Карлом, в то время как тебе достанется его спутник.

— Что ж, — пожав плечами, улыбнулась сестра, — не откажусь от такого воина, коли на то будет воля Господа.

— И снова я в проигрыше! — захныкала Герберга, надув губки. — Нет, положительно, счастье всегда отворачивается от меня.

— Не скули, быть может, этот Геркулес тоже Каролинг.

Впрочем, вряд ли: откуда в вашем роду такие гиганты?

— Это правда, — вздохнув, согласилась Герберта.

— А сейчас нам надо запастись терпением и ждать. Вот увидишь, герцогиня очень скоро позовёт тебя. Но пойду и я: хочу узнать, кто он, этот Самсон.

Глава 7. Хозяйка верхней Лотарингии

Герцогиня Беатриса приняла гостей в своём кабинете. Тот же романский стиль: массивные стены, узкие окна, тяжеловесная мебель с орнаментом из пугающих взор мифических животных — полуптиц, полузверей. И та же мрачная, удушающая атмосфера тяжести, неповоротливости, что и повсюду. На столе свечи, на стенах факелы; правда, не горят пока ни те ни другие: ждут темноты.

— Рада видеть вас у себя, — так начала разговор, вставая из-за стола, сестра герцога франков, нестареющая женщина в длинной просторной лиловой одежде западноримского стиля. Чувствовалось, её не застали врасплох: всадников увидели издалека. — Нечасты у меня такие визитёры, — продолжала она. — Оно и понятно: Мец — не Реймс и не Верден, здесь не кипят страсти. Да и кому есть дело до старой герцогини? Поэтому я, вполне естественно, удивлена. С вами, герцог, мы не виделись уже бог знает сколько лет. Думала, вы совсем меня позабыли, а ведь мы соседи. Ну да видно, я ошибалась.

— А вы всё та же, герцогиня, что и много лет назад, — ответил с улыбкой Карл. — Время не властно над вами. Надеюсь, вам не изменили с тех пор ни цепкая память, ни острый ум. При дворе часто говорят о герцогине Беатрисе. Герцогу, разумеется, это льстит, и он гордится сестрой.

— Как поживает Гуго? Я давно не была у него.

— Я не встречался с ним, потому что из Лана сразу отправился к вам. Знаю только, что он в добром здравии и живёт в Париже в королевском дворце.

— Красивый город. Брат не мог сделать более удачного выбора для столицы своих владений.

— Это город графов Парижских со времён Роберта Сильного. Сам Хлодвиг любил Париж.

Герцогиня перевела любопытный взгляд на Можера.

— Вы представите мне вашего спутника, герцог, или он скажет о себе сам?

Можер сделал шаг вперёд.

— Я сын Ричарда Нормандского, герцогиня. Второй по счёту. Зовут меня граф Можер.

Беатриса внезапно рассмеялась:

— Когда вы входили, мне показалось, вы разобьёте головой дверной косяк. Проем явно не для такого роста.

Чуть улыбнувшись, нормандец ответил:

— Если бы это было не у вас в доме, я бы вышиб этот косяк кулаком, чтобы можно было войти, не сгибаясь. Мне это не впервой.

— «Не впервой»? — весело спросила герцогиня. — Любопытно. Вы, значит, не любите сгибаться? Не расскажете ли нам об этом случае? Я страсть как люблю истории, не укладывающиеся в рамки обыденности.

— Собственно, и рассказывать почти нечего, — пожал плечами Можер. — Один каноник как-то пригласил меня в гости. Я попробовал войти в его крысиную нору, но верхний косяк дверной рамы оказался чуть ли не на уровне моих плеч. Я спросил у каноника, как мне войти? Он ответил, что надо нагнуть голову. Для меня это было равносильно поклону. И кому? Какой-то церковной крысе, члену капитула при епископе! Я никогда никому не кланялся, это не в моих привычках, а тут какой-то червяк предлагал мне склонить перед ним голову! Недолго думая, я ударом кулака вышиб косяк, и он улетел в комнату, чуть не угодив хозяину между глаз. Но высота всё же оказалась мала, и мне пришлось разбить ещё и кладку, чтобы прошла моя голова.

Герцогиня от души рассмеялась.

— Что же каноник? — спросила она. — Как ему понравилось такое вторжение?