Ностальгия по осенним дождям

В середине августа мы созвонились с Яковом Петровичем, и он сообщил, что к ним снова приезжал Коваленко и нашел, что в «Адамовском» едва ли не самый лучший хлеб. Пока убрали только ячмень на лущёвке. Урожайность небывалая для тех мест: пятнадцать центнеров с гектара.

В тот день, когда я ему опять позвонил, совхоз как раз отрапортовал о выполнении плана.

Его мечта — довести урожайность зерновых до ста пудов (16 центнеров) с гектара в среднем по совхозу. Причем без особых дополнительных затрат.

Планов и замыслов было много, но в сутках всего 24 часа, а у главного агронома совсем мало времени для научных изысканий.

— Хорошо бы превратить наш совхоз в научное опытное хозяйство, — поделился он со мной своей затаенной мечтой.

— А что для этого надо? — спросил я.

— Во-первых, увеличить штаты. Совсем не намного: на две единицы. Мне нужен один научный сотрудник и еще заместитель по производству зерна и кормов для животноводства.

У него не было ни одного помощника, который делал бы за него черновую работу, вел наблюдения. Всем приходилось заниматься самому: и проверять глубину вспашки на десятках тысяч гектаров, и подсчитывать количество появившихся за ночь ростков в ящиках на подоконнике.

У него были далеко идущие планы, было призвание к научной работе на больших площадях, в производственных условиях. Научное опытное хозяйство на базе совхоза-гиганта, с минимальным штатом научных работников наверняка не обременило бы государство, но, судя по тому, что уже сумел сделать Орищенко, от него многого можно было ждать. Но, похоже, никому, кроме самого Орищенко, такое опытное хозяйство не было нужно. Я это понял после разговора с первым секретарем обкома партии А.В. Коваленко. Как я уже сказал, встретились мы с ним тепло, он с живейшим интересом слушал меня до тех пор, пока я не заговорил об Орищенко, и тут он вдруг заскучал и словно бы перестал меня слышать, взгляд его сделался рассеянным.

— Орищенко неплохой агроном, но у нас есть специалисты и посильнее…

Когда же я завел речь об опытном хозяйстве на базе «Адамовского» совхоза, Александр Власович не нашел нужным вообще что-либо сказать по этому поводу: просто смотрел на меня невидящими глазами и молчал. Потом со вздохом быстро взглянул на часы, и я понял, что мне пора уходить. Попрощался он со мной очень тепло, с радушной улыбкой и явным, как мне показалось, облегчением.

С тех пор Орищенко мне не звонил и не писал. Некоторое время спустя я узнал, что он уже работает в Оренбургском сельскохозяйственном институте. А потом и вообще куда-то на Алтай уехал…

4. Уникальный тандем

Центральная усадьба «Красной звезды», не так давно возведенная на широком пологом пригорке, на опушке веселой березовой рощицы, больше походила на какой-нибудь курортный городок. Вдоль аккуратных прямых улочек, опушенных зеленью молодых фруктовых деревьев и ягодных кустов, стояли совсем еще новые белостенные домики на одну-две семьи и — особняком, по низу пригорка — многоквартирные, городского облика жилые дома. И эти жилые дома, и столовая с огромными светлыми окнами, и небольшая, будто игрушечная контора со звездой на коньке, даже приземистые корпуса котельной и мехмастерских, белоснежные, как облака, проплывавшие над ними, все радовало глаз, и в то же время поначалу где-то в глубине сознания шевелился червь сомнения: уж не в «потемкинскую» ли деревню тебя ненароком занесло?..

А на площади достраивался Дворец культуры. Директор совхоза Григорий Михайлович Ефремов, высокий грузный мужчина лет пятидесяти, в черном, видавшем виды кителе, провел меня «внутрь» Дворца и, тяжело хрупая сапогами по шлаку, словоохотливо стал пояснять:

— Здесь будет фойе, там — зрительный зал на четыреста мест… Вот вам, пожалуйста, артистическая, а тут курительная комната…

По хлипким мосткам поднялись на второй этаж. В большой светлой комнате работали лепщики из Свердловска.

Дворец строился за счет фонда предприятия и так называемого фонда укрепления. Но…

— Чтобы иметь фонд предприятия, — разъяснил мне Григорий Михайлович, — хозяйство должно быть рентабельным, и не просто рентабельным. Во-первых, себестоимость всех без исключения видов продукции в совхозе должна быть не выше, а производительность труда не ниже плановой; во-вторых, по всем без исключения видам продукции должен выполняться план продажи; в-третьих, не должно быть перерасхода фонда заработной платы и, наконец, в-четвертых, каждый рабочий совхоза, без исключения, должен выполнять свой индивидуальный план…

— Но ведь такое, наверное, возможно только в идеале! — невольно вырвалось у меня.

— Не знаю, какие у вас идеалы, — буравя меня взглядом и вдруг осерчав, тяжело обронил директор. — А у нас — так!

— Тогда могу себе представить, сколько вам приходится работать, — постарался я исправить свою оплошность. — Поди, на сон времени совсем мало остается?

Он продолжал буравить меня своими глазками, но теперь — с добродушной усмешкой: