Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

Он написал Бевану, разъясняя более глубокие причины непримиримости БМА. «Мой дорогой Най, – обращался он к министру, – иррациональные страхи врачей сводятся к тому, что однажды вы все-таки сделаете их государственными служащими на зарплате». Беван счел, что с этим можно разобраться. 7 апреля он представил поправку, где говорилось, что доктора общей практики никогда не превратятся в чиновников или «рабов жалованья», если только когда-то в будущем парламент не примет новый закон. Более того, он пообещал, что врачи могут присоединиться к новой системе и в то же время сохранить частную практику, – урок, выученный им у Тредегарской ассоциации. Зашкаливающий цинизм соседствовал с таким же зашкаливающим великодушием. «Я заткнул им рты золотом», – похвалялся Беван. Однако БМА, по-прежнему убежденная в скорой окончательной победе, осталась непрошибаемой.

Невзирая на растущий скептицизм в прессе, 12 апреля Беван потребовал, чтобы служба здравоохранения заработала в названный срок. Правительство вновь воззвало к народу, на этот раз через кампанию в СМИ. «Каждые сорок минут от дифтерии умирает один ребенок», – кричали газеты. 20 миллионов граждан поставили свои подписи в защиту НСЗ. Через пять недель 75 % взрослого населения стояли за бесплатную медицину.

4 мая 1948 года БМА снова обратилась за поддержкой к своим членам, теперь почти 40 % врачей передумали. Не то чтобы тотальный сдвиг, разумеется, но его вполне хватило. В итоге 28 мая БМА рекомендовала всем своим членам присоединиться к НСЗ. Однако эта выдающаяся капитуляция содержала коварную оговорку: Ассоциация попросила об отсрочке. Это означало бы полное поражение Бевана, так что он ответил ударом на удар – нет, потому что за одной отсрочкой последуют все новые переносы и все новые требования. Ответ сработал отлично.

Но до полной функциональности НСЗ все еще было далеко. За два года дискуссий стоимость ее содержания почти удвоилась – до 180 миллионов фунтов стерлингов. Большинство из 3000 больниц было переполнено, об этом позаботились старость и блиц. Ни один из госпиталей Лондона не остался полностью невредимым. Самое главное, через пять недель требовалось откуда-то взять 30 000 медсестер. Началась новая кампания, вновь показавшая готовность правительства подстраиваться под современные СМИ, но пресса возобновила нападки. Такие заголовки, как «Бесплатно для всех» и «Остановим этот плохой закон», считались довольно мягкими.

Наступило воскресенье 4 июля, на следующий день НСЗ должна была начать работу. Неожиданно Беван выбрал именно это время для нападения на своих политических противников – настолько несдержанного, что оно скатилось в самооправдания. Все обиды минувших лет заставили этого, в общем, великодушного человека описывать Консервативную партию в выражениях вроде «они хуже паразитов… Они обрекли миллионы прекрасных людей на полуголодное существование». Почему же Беван высказал свои драматические обвинения накануне рождения НСЗ? В его действиях не было особого расчета. По правде говоря, выражаясь как поэт, мыслил он как ребенок, исходя из однозначного понимания добра и зла.

На следующий день Национальная система здравоохранения торжественно приступила к делу. Открытие больницы Траффорд-парк в Манчестере послужило сигнальным событием. «Прямо как на свадьбе», – вспоминала медсестра Мэри Бейн. Соблюдая формальности, Беван приветствовал всех присутствующих. «Мы были мечтателями, – объявил министр, – мы были страдальцами. А теперь мы строители». Сам премьер Эттли, будучи больным, отказался от личной палаты и настоял, чтобы его лечили как всех остальных. Медсестры наблюдали, как он весело болтал с товарищами по палате. Дух благодарности, столь долго сдерживаемый, наконец вырвался наружу. Даже администраторы получили небольшие подарки, словно это они сотворили сие чудо своими руками. Разумеется, в стране скопилось множество больных, флегматично выдерживающих недуги за неимением альтернатив. Женщины приходили к докторам с опущением и выпадением органов малого таза. Мужчины занимались своими делами с грыжами «размером с воздушный шар».