Новая холодная война. Кто победит в этот раз?

Избрание президентом России Владимира Путина и контртеррористическая операция в Чечне, направленная не только против боевиков на Северном Кавказе, но и против всего мирового терроризма, поставила Соединенные Штаты Америки перед очень непростым выбором. Либо в принципе изменить вектор, по которому развивались события в течение 1990-х годов, и выстраивать совершенно новую систему контактов и связей с Российским государством. Либо постараться всеми возможными способами вернуться к ситуации, которая складывалась, условно говоря, в 1990–1995 годах. Понятно, что для представителей американских элит изменить, да еще и коренным образом, концепцию отношений с нашей страной не представлялось возможным. Они все были выходцами их эпохи холодной войны, когда наша страна рассматривалась только в одном качестве — как главный противник. Более того, СССР открыто называли «врагом № 1», а сороковой президент США Рональд Рейган и вовсе ввел определение, ставшее крылатым, — «империя зла». Поскольку именно за Рейганом закрепилась слава победителя в холодной войне, отступать от его заветов никто в Америке не собирался. Именно в годы правления этого президента политические деятели с удивлением и восхищением наблюдали, как начался развал еще недавно могущественного противника — СССР, а затем советская власть и советское общество и вовсе сами демонтировали все, что можно, в своей стране. Значит, прежний курс был абсолютно верным и менять его неразумно.

Однако, как я уже сказал, на смену победной эйфории к представителям политической верхушки США пришло ощущение дискомфорта и беспокойства. Чтобы справиться с этим, была определена четкая цель — вернуть отношения с Россией на позиции 1990-х годов. Но прежними методами это сделать было невозможно, поэтому стали искать новые подходы, более глубокие и действенные. Что для этого было нужно? Прежде всего люди, которые стали бы проповедниками западных ценностей в самой цитадели врага, то есть в России. Как показал провал кампании по дискредитации Путина, начавшейся было в 1999 году, к западным «голосам» россияне прислушиваться перестали. Потребовались, условно говоря, «агенты влияния», которые являются частью российского общества, и, как показало время, они довольно быстро нашлись.

Замечу, что мне категорически не нравится модное в последнее время словосочетание, заимствованное из времен гражданской войны в Испании 1930-х годов, когда сторонников либерального мировоззрения у нас называли «пятой колонной». Пресловутая «пятая колонна» в республиканском Мадриде было сетью агентуры мятежников, фактически еще одним подразделением франкистской армии. То, что наблюдалось в России в 2000-е годы и наблюдается сейчас, — явление совершенно другого порядка. У нас нет никаких реальных «агентов влияния», выполняющих поручения врагов. Мы имеем дело с людьми, которых правильнее всего определить как внутренних противников — убежденных и последовательных — того политического строя, который образовался в России в самом конце 1999 года. А самое главное, они искренние противники русской цивилизации как таковой, в которой им не нравится категорически все. В своих выступлениях они не призывают ни к возвращению во времена советской власти, ни к возвращению в Российскую империю — их однозначно не устраивает вся русская история, они считают ее неправильной и порочной. Россия в их представлении — лапотная, забитая, отсталая, дикая и темная страна без единого проблеска света. И народ, соответственно, такой же недоразвитый, ущербный, в принципе неспособный найти свой путь в истории человечества, занять там хоть сколько-нибудь достойное место.

Эти люди, убежденные в вечной отсталости России, совершенно не понимали, о каком возрождении может идти речь. Что эти ущербные патриоты собираются возрождать? Нищету и убожество? Крепостное право? Сталинский ГУЛАГ? В истории нашей страны они видели только тьму и готовы были изучать ее только с одной точки зрения — если видеть в этой истории пример того, как нельзя жить, как нельзя строить государство, как нельзя создавать общественные отношения. Никакого просвета. Путь в объятия Запада воспринимался ими (и воспринимается поныне) не как вариант развития (это понятие применительно к дикой стране вообще неуместно), а как единственная возможность спастись от гибели.

И таких людей к тому моменту было немало. Конечно, в немалой степени сказалось то обстоятельство, что в Третьей Государственной Думе в 1999–2003 годах были широко представлены партии либерального толка. Разумеется, они занимали там далеко не главенствующее положение. Но тем не менее Государственная Дума стала для них той трибуной, с которой они могли постоянно высказывать свою точку зрения, то есть оказывать определенное влияние на умы и души россиян.