Новая холодная война. Кто победит в этот раз?

В одночасье все изменилось в 1941 году. Когда гитлеровская Германия готовилась к нападению на СССР, в ведомствах Третьего рейха было разработано немыслимое количество всевозможных директив и программ по обращению с мирным населением на оккупированных территориях и привлечению отдельно взятых народов на свою сторону. Это очень важный момент — далеко не всех немцы хотели видеть на своей стороне. На крымских татар была сделана ставка только потому, что они находились в некоторой — подчеркиваю! — оппозиции русскому населению Крыма. Если бы в таком положении оказались не крымские татары, а представители любого другого народа, результат был абсолютно тем же самым. Таким образом, проблема коллаборации в Крыму в 1941–1944 годах целиком завязана на политику, которую проводила оккупационная германская власть. Многочисленные историки, писавшие свои многочисленные работы по этой теме в течение последних семидесяти с лишним лет, этого факта никогда не отрицали. Наоборот, ставили его во главу угла. В свете этого не совсем понятно, почему теперь на Украине доказывают, что на первом месте была коллаборация крымских татар, а уже на втором — те директивы, которые приходили на полуостров из Берлина.

Как и в Белоруссии, и на Украине, и в России, основу коллаборационистов в Крыму составляли печально известные шуцманшафты — полицейские отряды. Это были добровольческие формирования, туда не мобилизовывали — как бы сейчас нас ни пытались уверить в обратном. Такая версия истории пошла из Латвии, но с действительным положением вещей она не имеет ничего общего. Люди вербовались в полицейские по собственному желанию.

Почему? Главным образом из политических соображений — не надо забывать, что началу войны предшествовал период тяжелейших политических репрессий. Конечно, было много недовольных и желающих отомстить. Кроме того, надо помнить, что в Крыму осталось немало участников Белого движения, и далеко не все из них приняли существующую в стране политическую ситуацию. Они не разоружились перед большевистской партией, ничего не забыли и при первой возможности вернулись к тому, с чего начинали.

Недостатка в желающих служить в шуцманшафтах в Крыму не было — оккупантам удалось сформировать восемь полицейских батальонов. Чем они занимались? Прежде всего охраной лагерей для военнопленных, а таковых только в одном Севастополе было пятнадцать. Учитывая, что осада этого города была долгой, пленных оказалось достаточно. В-вторых, полицейские обеспечивали оккупационный порядок на полуострове. Ну и самое главное, для чего использовали коллаборационистов в Крыму, — это проведение карательных операций.

Конечно, деятельность крымских карателей не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило в Белоруссии, в Бабьем Яру или, скажем, в Латвии. Все было несколько мягче. И населения в Крыму было меньше, и условия для ведения партизанской борьбы не самые лучшие — крымские горы не могли предоставить такого укрытия, как непроходимые белорусские леса. Хотя, конечно, партизанское движение на полуострове существовало.

Среди функций участников шуцманшафтов не последнее место занимал поиск укрывшихся евреев, коммунистов и политработников. Неважно где — в городах, в деревнях, в лагерях для военнопленных. Судьба тех, кого находили, была трагической — их уничтожали, порой очень жестокими способами.

Сохранилось множество документов, по которым можно составить достаточно полную картину жизни Крыма в годы немецкой оккупации. Они никогда не были секретными, поэтому странным выглядит сегодняшнее желание украинских историков представить дело так, будто в Крыму тогда все было тихо и спокойно и установился почти европейский цивилизованный порядок.

Достаточно посмотреть на фотографии из архивов. Вывеска на скульптуре — «Кто дотронется, будет расстрелян». Табличка на севастопольском бульваре — «Запретная зона. Кто пойдет дальше, будет расстрелян». Таких свидетельств о том, какой «мирной» жизнью жил Севастополь и другие крымские города, немало. Конечно, можно достать из архива и коллаборационистскую прессу — тогда получится гораздо более радужное впечатление. Газеты писали, что в Севастополе по воскресеньям работают театры, в парках играют оркестры, открыто восемь булочных и четыре избы-читальни. В принципе, все это действительно было — но, скажем так, под номером два. А под номером один были приказы оккупационных властей, чаще всего оканчивающиеся словом «расстрел».