Новая кондитерская Синьорины Корицы

Такси остановилось у небольшого домика. Друзья быстро выскочили на улицу. Корица подняла голову и увидела синьора Эудженио в окне на втором этаже. Шторы тут же запахнулись, и через несколько секунд он вышел к гостям.

– Добро пожаловать! – воскликнул Эудженио. От напряжения он стиснул зубы и сцепил руки в замок.

Войдя в дом, Корица протянула ему бумажный пакет с чем-то белым внутри. Эудженио с любопытством открыл его.

– Что это? – спросил он.

– По такому случаю я сшила белые халаты, чтобы мы не испачкались и, самое главное, ничего не испачкали. Я подготовила один и для вас…

На халатах Корицы, Марты и Маттео на нагрудном кармане сияли их имена, вышитые голубыми нитками. На халате Эудженио были вышиты инициалы Э. Р. и ниже – «Учитель парфюмерного дела». У мужчины заблестели глаза, и он судорожно сглотнул.

– Что-то не так? – испуганно спросила Корица. Неужели она допустила ошибку?

– Вовсе нет, напротив. Мой отец всегда работал в белом халате. Только он имел право носить его. Папа говорил, что в лаборатории мог быть только один «нос», и уж точно им был не я. После его смерти я ни разу не притрагивался к его халату и не купил себе другой. Я не помню, когда мне в последний раз что-то дарили…

Корица выдохнула с облегчением. Все-таки она поступила правильно.

– Нос в лаборатории? – переспросил Маттео. Слова Эудженио его удивили.

Эудженио рассмеялся.

– Ах да! И почему я решил, что вы и так это знаете? Парфюмеров зовут «носами». Не очень-то приятно, мы даже стараемся избегать этого слова, но ничего не поделаешь. Профессия парфюмера – очень древняя, она возникла более четырех тысяч лет назад. Давным-давно люди создавали благовония, чтобы задобрить богов. Сегодня мы пользуемся парфюмом, чтобы порадовать себя.

– Значит, вы… «нос»? – уточнила Марта.

– Да, и сегодня вы узнаете, как я работаю.

Корица довольно кивнула.

– Но прежде чем мы поднимемся в лабораторию, я хотел бы кое-что показать вам.

Корица подняла бровь.

– Следуйте за мной.

Эудженио провел гостей через зал, в котором они с Корицей пили чай. Прошли они и мимо домашней библиотеки. Наконец он распахнул дверь, за которой скрывалась комната, залитая ярким светом.

– Это мой зимний сад, – с гордостью сказал Эудженио. Он отошел в сторону, пропуская гостей вперед.

Корица и ребята вышли на длинную тропинку, вдоль которой росли цветы. Окна комнаты, выкрашенной зеленым, отлично пропускали тепло и свет. Эта комната, которая показалась Корице настоящей теплицей, выходила в маленький садик – ухоженный, но пустой.

Синьорина огляделась.

– Это мой розарий, – пояснил Эудженио. – Если бы вы только знали, как здесь красиво в мае и июне! В детстве окна моей комнаты выходили на этот садик. Я вырос в окружении роз. Отец всегда говорил, что настоящий парфюмер должен уметь различать естественные ароматы цветов. Сколько часов я провел в этом саду, играя с лепестками… Кроме роз мои родители выращивали цветы с более сильным запахом. Так я учился различать ароматы, которые менялись вместе со временем года.

– Как чудесно! – воскликнула Корица.

Лицо Эудженио просияло.

– Что это? – спросила Марта, остановившись у необычного растения. – Цветы розовые, а странные длинные листья похожи на бусы из сердец!

Эудженио не успел ответить. Его опередила Корица.

– Это декабрист.

Ей даже не пришлось смотреть на растение. Она сразу узнала его по описанию.

Эудженио посмотрел на нее с восхищением.

– Мой отец тоже любил цветы, – призналась Корица. – Он так надеялся, что я стану флористом, но в итоге ему пришлось смириться с моей любовью к пирожным.

Все рассмеялись.

– Ну и хорошо, иначе вы бы уговорили нас есть цветы! – в шутку сказал Маттео. Он представил, как жует лепестки, и поморщился.

– Но цветы можно есть! – возразил Эудженио. – Лепестки очень важны: из них делают эфирные масла для парфюмов. Но их можно использовать и в кондитерском деле. Ну что, поднимемся в лабораторию?

Гости направились за ним в сторону выхода. Корица шла последней, погрузившись в мысли. «А ведь цветы действительно можно есть…» – подумала она.

Перед тем, как войти в лабораторию, каждый надел свой халат. Затем Эудженио открыл раздвижную дверь.

К тому времени он немного расслабился. Он получше узнал своих гостей и теперь чувствовал себя увереннее. И почему он решил, что дети – неуправляемые сорванцы, от которых нужно держаться подальше? Он еще никогда так не ошибался. Марта и Маттео были воспитанными и любознательными. Эудженио не ожидал этого. У него не было ни детей, ни внуков, а значит, и поводов общаться с ними. Вот почему он попал в ловушку собственных предубеждений.

– Начнем с основ, – заявил он. – Как, по-вашему, нужно слушать парфюм?

«Какой странный вопрос, – подумал Маттео. – Просто понюхать его!» Но вслух он ничего не сказал. Он немного растерялся, оказавшись в лаборатории, заставленной темными бутылочками. А еще здесь было так тихо, что ему хотелось говорить шепотом. Впрочем, Эудженио тоже сбавил тон.

– Нам понадобится вата, – ответила Корица, подмигнув Эудженио.

Ребята недоуменно уставились на нее. Вата?