Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Темная реакция продолжалась еще в Пьемонте, части Верх­ней Италии, входившей в состав Сардинского королевства[30]. Рестав­рированная после Наполеоновских войн сардинская династия принесла евреям Пьемонта рабство взамен «французской свободы». Король Виктор-Эммануил I восстановил старый режим гетто с некоторыми смягчениями: милостиво разрешил евреям не носить позорного желтого знака на одежде, выходить из гетто и по вечерам, заниматься ремеслами и всякими промыслами, но обязал их продать в пятилетний срок недвижимое имущество, приобретенное вне гетто в период эмансипации (эдикт 1816 г.). Когда срок прошел, и ликвидация не была окончена, было приказано сделать опись всех оставшихся еще в еврейских руках запретных домов и земельных участков и те из них, которые не будут проданы до 1 января 1824 г., продать через полицию с публичного торга. Вообще правительство Пьемонта рабски копировало политику худших пап по отношению к евреям: запирало их в гетто, запрещало общение с католиками (запрещалось евреям иметь в своих квартирах жильцов-католиков, а слуги могли быть только приходящие), закрывала перед ними все общественные школы, от элементарных до университетов, дабы они здесь не общались с христианами, не допускало их к профессиям врачей, адвокатов, нотариусов, не принимало их и на военную службу. Зато усердно заманивали евреев в лоно господствующей церкви и даже имели смелость обязать родителей выкрестов завещать им причитающуюся долю наследства после смерти. В знак благодарности за столь гуманные законы еврейская община в Турине обязывалась подносить «новогодний дар», состоявший из воска, кофе и сахара, целому ряду сановников: президенту сената, министру внутренних дел, туринскому губернатору, епископу; она же должна была уплачивать архаический налог в 80 франков ежегодно начальству Туринского университета за то, что студентам запрещалось кидать в прохожих евреев комья снега в зимнее время. Под таким гнетом жили тысячи прежде эмансипированных евреев в стране, откуда вскоре выйдут лозунги освобождения Италии, и при династии, призванной эти лозунги осуществить...

Сносно жилось итальянским евреям в Великом герцогстве Тоскана. Здесь австрийская реакция не пустила глубоких корней. Гражданские права евреев были умалены только отчасти: их перестали допускать к государственным и муниципальным должностям и запретили заниматься адвокатурой (только двое адвокатов, практиковавших до Реставрации, сохранили свое звание); вполне последова­тельно евреев освободили и от воинской повинности. По части же торговли никаких ограничений не было, и о восстановлении гетто никто не думал. Да оно было и невозможно в таком портовом городе, как Ливорно, где экспорт товаров в значительной мере находился в руках евреев. Для узников гетто в Церковной Области Тоскана служила обетованною землею, куда переселялись многие. Другим убежищем для гонимых было маленькое герцогство Парма, где после реставрации герцогиня Мария-Луиза, вдова Наполеона I, не отменила французских законов.

Своеобразное положение занимала еврейская колония в Королевстве Неаполитанском. Здесь, в силу старых испанских законов, евреям совершенно запрещалось жительство, но во время французского господства в Неаполе и его округе поселилось около 2000 евреев, не успевших организоваться в общины. При австрийском режиме этих «незаконно поселившихся» не изгоняли; но вместе с тем не дозволяли устраиваться общинами. Финансовые связи правителей с ротшильдовским банком в Неаполе предохраняли тамошних евреев от чрезмерного усердия властей.

Политический гнет ослабил прежний быстрый темп гражданского развития евреев в Италии, но не остановил начавшегося культурного обновления. Не было уже возврата к прежней замкнутости, но не было также умственного оживления, которое характеризует переходную эпоху. Признаки ренессанса замечались только в австрийской Италии, в прочих же частях Италии не выдвинулись в это время сколько-нибудь заметные силы в области еврейской науки и литературы.

§ 31. Борьба за эмансипацию в Англии